Содержание | Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4

Часть третья.
АЛЛА БОРИСОВНА

     3.1 “Паромщица”
     3.2 Рок-н-Ролл
     3.3 Красный стяг
     3.4 Номер в гостинице
     3.5 “Веселый муравейник”
     3.6 Поклонники
     3.7 “Веселый муравейник” (окончание)
     3.8 Кристина, Володя, Никита
     3.9 Последняя народная артистка СССР
     3.10 Фирма, духи, журнал
     3.11 Сто тринадцать роз
     3.12 Освобождённый пьедестал

Все немного выпили, развеселились и кто-то предложил исполнить гимны своих стран. Сначала спели шведы. Потом американцы. А потом Резник, Алла, Кристина и я стали петь свой и больше одного куплета не могли вспомнить. Кое-как помогла нам выйти из положения Кристина, которая не так давно разучивала гимн СССР в школе”.

От лестного предложения шведов Алла отказалась. Дело в том, что ей предстояло бы петь партию жены советского шахматиста, который остался за рубежом. Кроме того, для этой работы Пугачева должна была уехать из страны почти на год.

“Можно себе представить реакцию Комитета госбезопасности, - резюмирует Болдин. - Мы понимали, что не стоит и пытаться”.

На верх

“Паромщица”

“Президиум Верховного Совета РСФСР за заслуги в области советского музыкального искусства присвоил почетное звание “Народной артистки РСФСР” Пугачевой Алле Борисовне - солистке государственного концертно-гастрольного объединения РСФСР (Росконцерт)”.

Многие склонны считать, что своими высокими званиями Пугачева обязана Горбачеву и его ближайшему окружению, но в данном случае это не так: до прихода Михаила Сергеевича к власти оставалось еще два месяца. Она стала “народной” II января 1985 года - еще при Черненко, так сказать.

“Алла абсолютно спокойно это восприняла, - вспоминает Борис Моисеев. - Не было никаких бурных эмоций, никакого, там, грандиозного застолья - она приняла это как должное. Мы очень гордились, ведь в действительности она была уже давно народной артисткой. Конечно, было некоторое недоумение, почему она, реальная звезда номер один, получала это звание после, скажем, Софии Р отару. (Хотя у Аллы - я знаю - никогда не было никакой зависти или злости по отношению к Ротару.) Я как-то спросил: “Алла, может, мне уже дадут звание? Все-таки такой сделал фильм и не один спектакль...” Она ответила: “Никогда не думай об этом, довольствуйся тем, что ты имеешь сегодня”.

В одном из “юбилейных” интервью, которое Алла Борисовна дала сразу после присвоения ей нового звания, она говорила о своем Театре:

- Театр уже есть, осталось обрести стены. Теперь, кажется, вырисовываются и они. Скорее всего это будет Зеркальный зал театра “Эрмитаж”. Там, правда, предстоит многое переоборудовать, а уж потом создавать театр эстрадной песни.

Это помещение Мосгорисполком выделил для Театра Пугачевой еще в предыдущим году. Она тогда была почти счастлива и не ведала, что здесь никогда не будет ее Театра, а будут новые старые стены, старые обещания новых властей...

(Незадолго до этого Алла Борисовна, впрочем, увидела законченный “Театр Аллы Пугачевой”, но то был лишь спектакль театра-студии “На Юго-Западе”. Музыкальная буффонада. Алла загибалась от хохота весь спектакль, и зрители в этом тесном подвальном зальчике, выкрашенном черной краской, не знали, куда им смотреть - на сцену или на Пугачеву. После спектакля дорогая гостья выскочила на сцену и даже спела песню вместе с артисткой, изображавшей в постановке ее.)

И в те же январские дни 1985 года из Финляндии, чей народ продолжал беззаветно любить русскую певицу, прилетела удивительная новость. О том, что скоро в финском порту Котка должен быть спущен на воду паром “Алла” (правда, в нашей прессе его настойчиво именовали “теплоходом”). “Никогда бы не поверила, что такое возможно, - сказ ала тогда Пугачева. - Но вот получила официальное приглашение стать “крестной матерью” судна. Прекрасно понимаю, что мое имя - всего лишь пароль советской песни, которую знают и любят во всем мире как вестницу дружбы, надежды, доброй воли”.

Но очень скоро “крестную мать” вызвали в Министерство культуры, где замминистра довольно строго сообщил Алле Борисовне, что “партия и правительство категорически против того, чтобы в зарубежной стране - к тому же капиталистической -что-то называли именем советской певицы).

Пугачевой ничего не оставалось делать, как согласиться с мнением партии и правительства. Тут же в дружественную страну было отправлено соответствующее официальное заявление. Зато доставленный тогда из Финляндии красиво оформленный документ о присвоении ее имени судну до сих пор хранится у Аллы Борисовны дома.

“Паромщицы” из нее не получилось. Оставались петь про “Паромщика”.

Правда, вскоре некоторым утешением для певицы послужил выход на экраны музыкального фильма “Пришла и говорю”. С нею в главной роли.

Режиссером фильма стал Наум Ардашников, до этого более известный как оператор.

Год назад его вызвал к себе в кабинет директор “Мосфильма” Сизов и сообщил: - Будешь снимать фильм про Пугачеву. - Про кого? - Ардашникову показалось, что он ослышался. - Про Аллу Пугачеву.

- Минуточку. А чей сценарий, кто актеры, где...

- Подсуетись.

“Мосфильму” тогда очень требовался фильм с хорошими кассовыми сборами. В меру лиричный. В меру драматичный. В меру смешной. В меру большой. Что-то вроде киношлягера “Москва слезам не верит”.

Кто-то подсказал имя Пугачевой. Действительно, эта женщина, которая поет, могла собрать миллионы.

“Мосфильм” уговорил ее. Да, теперь уже не Алла Борисовна улыбалась режиссерам, а руководство киностудии просило ее соизволения.

“У меня была большая проблема с тем, чтобы уговорить ее сниматься, - вспоминает Наум Михайлович Ардашников. - Полгода мне понадобилось, чтобы начать работать с Аллой. Я ездил с ней на гастроли, ходил на ее концерты...”

Одному известному сценаристу был заказан сценарий. Тот очень долго ходил за Пугачевой и “писал с натуры”. В конце концов сценарист почти влюбился в обаятельный объект своего исследевания, но Алле Борисовне сценарий категорически не понравился, поскольку получилась мелодрама, в чем-то повторявшая сюжетные ходы “Женщины”.

Тогда она сама посоветовала использовать литературные способности Ильи Резника. Ей это было удобно и с чисто бытовой точки зрения, потому что тогда Резник, перебравшийся с семьей из Ленинграда в Москву, жил у нее. Свой сценарист в соседней комнате - замечательное условие для творческой работы. Будущий фильм получил название “Алла”.

“Вообще сценарий тут был достаточно условный, - говорит Ардашников. - Мы сели втроем - Алла, Резник, я - и за три вечера его придумали. Но потом на ходу мы его еще очень сильно меняли”.

Так, например, в сценарии никак не фигурировали заграничные сюжеты. Но как раз во время съемок, в декабре 1984 года Пугачева должна была ехать в Финляндию, чтобы получить награду “Золотой диск” за успешно разошедшийся тираж своего “скандинавского” альбома “Soviet Superstar”. Тогда решили использовать ее выезд за рубеж с максимальной пользой. И там сняли кадры для песни “Окраина”.

“Принимали ее в Финляндии фантастически!” - восклицает Ардашников.

“Там был момент, - пишет Полубояринова, - когда съемочную группу во главе с Аллой пригласили прокатиться на пароме, курсировавшем по Балтийскому морю. (Не тогда ли финны и решили присвоить имя русской звезды своему судну? - авт.) Утром Пугачева вышла из каюты и увидела, что над паромом завис маленький вертолет. Она с интересом наблюдала, как вертолетик спустился на самую палубу, и из него вальяжно вышла какая-то девица. Алла спросила, кто это, и ей назвали имя молодой шведской певицы. Тут настроение Пугачевой резко испортилось:

- Эти буржуи не могут без своих понтов обойтись!

Но сцена с вертолетом настолько поразила ее воображение, что потом в новом фильме появилась сценка - она выходит из вертолета на палубу”.

Подобным случайным образом в фильме еще много чего появлялось и исчезало. Например, Пугачева как-то решила задействовать “Жекусю” Болдина, и в паре сцен он действительно промелькнул - то в наряде тореадора, то в массовке - с приклеенной бородкой и усами. Зато на стадии монтажа исчез целый эпизод со Жванецким - когда они вдвоем с Аллой сидят и беседуют. (Михаила Михайловича с Пугачевой уже давно связывали самые теплые отношения.)

Конечно, Алла Борисовна никак не довольствовалась участью поющей героини.

“Она была сразу всем, - улыбается Ардашников. - Продюсером, режиссером, гримером, директором...”

Как-то на съемках в “Олимпийском” подошли пожарные и запретили работать ввиду очевидной огнеопасности мероприятия. (Советские пожарные были сказочно “страшными” людьми, настоящими церберами. Работники искусств боялись их подчас больше, чем худсовета. Пожарные могли запретить все, что угодно, если подозревали самую мизерную возможность возгорания чего-либо.) Никто, даже сам Болдин, не мог с ними договориться. Но Пугачева оказалась сильнее огненной стихии. Она укротила пожарных.

Весь фильм по сути дела представлял собой набор музыкальных клипов. Тогда это слово, естественно, еще не было в употреблении, хотя в программе “Утренняя почта” уже возникали первые кустарные произведения такого рода - трогательные, но унылые.

Собственно, за это отсутствие видимого сюжета фильм потом и будут отчаянно бранить критики, как, впрочем, и многие зрители.

Алла очень хотела каким-то образом задействовать в этой картине свою маму. Она придумала следующий ход. Ею была написана песня “Иван Иваныч”- о некоем веселом старикане, бывшем фронтовике. Эпизод с этой песней снимался дома у Зинаиды Архиповны в Кузьминках, куда специально собрали знакомых ветеранов. (Там, кстати, фигурировал и Яков Захарович Карасик, легендарный человек из Росконцерта, который позже станет заместителем Болдина в Театре песни.)

Зинаида Архиповна встретила съемочную группу как близких родственников, напекла пирогов, просила, чтобы не стеснялись и делали все, что нужно. Она послушно выполняла указания дочки - садилась, вставала, смеялась, подпевала, пускалась в пляс.

...Когда руководство Госкино прослышало, что новый фильм будет называться “Алла”, то сразу наложило запрет: какая еще Алла, что за западные штучки?

Тогда Пугачева дала картине то же название, что и своей недавней сольной программе - “Пришла и говорю”. Причем если год назад и оно вызывало кислую мину у худсовета, то теперь показалось недурным.

Этот фильм стал рекордсменом кассовых сборов, собрав тридцать миллионов зрителей, так что ставка киностудии оправдалась- да еще с какими дивидендами!

...Когда Пугачеву кто-то спросил, почему она не хочет, наконец, поработать с известным, сильным режиссером, Алла Борисовна ответила:

- У меня есть один на примете, но я его пока придерживаю. - Это кто же? - Я.

В том же 1985 году Алла Борисовна пережила такое приятное потрясение, как изменение ее концертной ставки. Оно не было непосредственно связано с новым званием, хотя в специальных анкетах для тарификационной комиссии Минкульта вписывались все титулы и награды.

Эта самая комиссия тогда определила в качестве максимальной концертной ставки 225 рублей - сумму по тем временам значительную. Ее удостоились лишь Магомаев, Зыкина, Кобзон, всего шесть человек Пугачева в этом благодатном списке сперва не значилась.

Соответствующее письмо уже лежало у секретаря министра культуры, который собирался нести его на подпись шефу.

В этот момент в приемную вошел слегка запыхавшийся Евгений Болдин и с чрезвычайно важным видом сообщил, что председатель Тарификационной комиссии забыл вписать в бумагу кое-какие мелочи. Как опытный дипломат и хитроумный менеджер Болдин уже давно завел в нужных учреждениях почти панибратские отношения со всеми секретарями, бухгалтерами и дамами из отделов кадров. Он-то превосходно знал, какую судьбоносную роль могут иной раз сыграть зги скромные служащие.

В данном случае именно так и получилось. Секретарь, в нарушение всех должностных инструкций, выдал Евгению Борисовичу документ, и тот немедленно понес его обратно в комиссию. Когда Болдин вежливо осведомился у председателя комиссии, почему же в списке не фигурирует Пугачева, тот виновато заулыбался, стал ссылаться на загруженность, на мороку в связи с новыми партийными веяниями... После чего, укоряя себя за невольную забывчивость, внес имя Пугачевой в письмо - под счастливым номером семь. Министр все мгновенно “подмахнул”.

“Когда вечером этого же дня, - заключает свой рассказ Болдин, - Алла узнала, что ей присвоили новую ставку, она даже всплакнула”.

Сколь удивительным это не покажется, но до 1985 года Пугачева и Болдин спокойно жили, не “оформляя” своих отношений. Алла Борисовна теперь, после предыдущих браков и романов, видимо, предпочитала обходиться без формальностей -если это было возможно. Болдин тоже не торопился в ЗАГС, тем более, что опыт брачных отношений он уже имел. Кстати, его дочь была практически ровесницей Кристины.

“Я занимался воспитанием Кристины больше, чем своей дочери, - замечает Евгений Борисович - Ее надо было отвезти в музыкальную школу, привезти из музыкальной школы... То есть, по сути, играл роль папы. А настоящего ее отца я, как ни странно, никогда не видел”.

Однако благоденствие незаконных уз не могло тянуться очень долго. Но чтобы перейти к рассказу о тайной свадьбе Пугачевой и Болдина, необходимо вывести на сцену еще один персонаж, который и так уже засиделся за кулисами повествования.

Иван Иванович Садик был первым секретарем Октябрьского райкома КПСС - того райкома, с которым постоянно приходилось иметь дело Болдину и Алле. Дорога за рубеж, скажем, всегда лежала через кабинет Садика.

“Ему доставляло особое удовольствие разговаривать с Пугачевой свысока, -вспоминает Болдин. - Поучать ее... При том, что он был даже моложе Аллы. Такая падла...”

Рассказывая о Садике, Октябрьском райкоме, парторганизации Росконцерта, Болдин разве что не матерится; по его лицу про бегают тени.

“Когда мы ложились спать после общения с нашими коммунистами, то с наслаждением представляли, как душим весь этот райком, всю партячейку Росконцерта. Это все, что мы могли сделать... Ощущение полного бессилия. С 1978 года до основательной перестройки длился период какой-то жуткой борьбы - с бетонной стеной и мыльным пузырем одновременно”, - говорит он.

После очередной “экзекуции” в кабинете Садика Алла как-то выбежала в коридор (чистенький и гулкий райкомовский коридор, с фикусами и референтами, шныряющими как мышки из двери в дверь) и закричала:

- Нет, вы посмотрите! Посмотрите на этого человека! На этого вашего Ивана Ивановича! Идите все сюда и смотрите! Первый, черт побери, секретарь!

Из кабинетов начали выглядывать испуганные лица, а Алла продолжала:

- Да-да, это я, Пугачева! Идите-ка все посмотреть, как этот... секретарь издевается надо мной! Идите!

Но еще до того, как отношения с Садиком были окончательно испорчены, Пугачева - то ли из куража, то ли вполне искренне - поинтересовалась у Ивана Ивановича:

- А как насчет того, чтобы мне вступить в партию?

Садик улыбнулся и сказал, что приветствует это ответственное решение певицы. (При этом внутренне он безудержно ликовал: еще бы! Загнать в ряды партии саму Пугачеву! Он уже чуть ли на приеме у секретаря МГК КПСС себя представлял. Как тот жмет ему руку и благодарит за честное и бескорыстное служение, а там, глядишь, и...) Иван Иванович тут же пригласил своего зама по оргвопросам и, широким жестом указав на Пугачеву, сообщил о ее решении. Заместитель, неумный партийный функционер, строго взглянул на артистку:

- Но вы понимаете, Алла Борисовна, что после вступления в партию вам придется исполнять другие песни?

- Да-а? Ох, ну извините, тогда я еще не достойна. Других песен пока петь не могу. Садик дождался, пока Пугачева покинет его кабинет и набросился на идейного зама:

- Кто тебя за язык тянул?! Сначала надо было ее в партию принять, а уж потом условия выдвигать!

И именно Садик стал невольным инициатором бракосочетания Пугачевой и Болдина.

Кто-то прислал в Октябрьский райком гнусное письмецо о. недостойном моральном облике Евгения Борисовича Болдина. Это случилось накануне очередного отъезда на зарубежные гастроли и сразу повлекло за собой очевидные проблемы.

Садик пригласил Аллу Борисовну и завел с нею утомительную беседу на нравственные темы, которую увенчивал тезис о том, что нехорошо на гастролях поселяться в одном номере мужчине и женщине, которые не состоят в брачных отношениях.

- Почему это? - возмутилась Пугачева - Мы состоим. У нас гражданский брак. Такие ведь тоже есть.

- Они, конечно, есть, - развел руками Садик, - но не для таких как вы, Алла Борисовна. Вы же популярная артистка. На вас смотрит наша молодежь. В данном случае вы показываете ей не самый лучший пример. Мне уже звонят - сверху, спрашивают, что это там Пугачева вытворяет, говорят, что Болдина нельзя выпускать за границу.

- Как же это нельзя - он у нас руководитель группы!

- Ну можно ведь и другого найти руководителя...

- Так, понятно, - Пугачева встала - Я еще вернусь!

Она приехала домой и с порога закричала: - Жекуся! Собирайся. Идем жениться!

- Ты с ума сошла, что ли? Жили себе спокойно пять лет... ...Через час они уже были в ЗАГСе - причем даже со свидетелями - кого успели найти.

Их расписали сразу - что, конечно, противоречило закону - но как не сделать одолжение самой Пугачевой? Директриса ЗАГСа любезно произвела церемонию прямо в своем кабинете - без лишних слов, обмена кольцами и оркестра.

На следующий день Алла Борисовна влетела в кабинет к Садику и буквально бросила ему на стол свидетельство о браке:

- Все. Мы с Болдиным муж и жена. И отличный пример для молодежи. Подписывайте документы для поездки.

...Евгений Борисович, хотя бросил курить, попросил у меня сигарету и задумчиво произнес: - Может, именно то, что мы поставили печати в паспортах, в дальнейшем сыграло в наших отношениях печальную роль.

На верх

Рок-Н-Ролл

В марте 1985 года Алла Борисовна приехала на Третий ленинградский рок-фестиваль. По совету и в сопровождении своего доброго приятеля Артема Троицкого.

Они тесно познакомились в предыдущем 1984 году во время съемок фильма “Сезон чудес”, о чем Троицкий даже написал полухронику, полузссе, опубликованном позже в журнале “Алла”. (Пугачева вообще; надо заметить, обладает волшебной способностью вдохновлять журналистов на немедленное создание очерков, статей, эссе о своей персоне даже после полуминутного общения. Это не раз ощущал и ваш покорный слуга.)

То было время блаженства наших рокеров: с одной стороны, власти все еще пытались их утихомирить, что придавало всему их хмельному и разгульному существованию необходимый привкус борьбы с ненавистным “совком”, но с другой -они уже удостоились почти полной легализации: спокойно носили свои тексты куда следует для “литовок” (т.е. цензурных разрешений), проводили концерты и фестивали.

Алла Борисовна долгое время следила за всеми этими процессами с настороженным интересом Ее саму и до этого и особенно потом с настойчивой регулярностью спрашивали, почему она не поет рок. Пугачева давала самые разнообразные ответы, но скоро и ей придется ненадолго стать “Совьет рок-стар” - но за границей, о чем речь позже.

“Я тогда выполнял роль своеобразного связующего звена, - вспоминает Артем Троицкий. - Между Аллой и рок-н-ролльной “тусовкой”.

Рок-фестиваль продолжался три дня, и в каждый из них выступало по несколько групп. Понятно, что Алле Борисовне было бы нелегко высиживать по много часов среди бушующей молодежи. Но ее спутник Артем, знавший репертуар всех задорных команд не понаслышке, давал свои рекомендации, какие именно выступления следует посещать.

“Аллу тогда очень интересовал Гребенщиков, - продолжает Троицкий, - поэтому она пришла на концерт “Аквариума” и очень внимательно следила за их выступлением. Ей тогда страшно понравился Лялин, гитарист группы, и потом Алла даже предлагала ему перейти в “Рецитал”.

На том же фестивале впервые громко заявила о себе группа “Алиса” - с новым солистом, худеньким юношей Костей Кинчевым. Он сразу приглянулся Пугачевой.

...Спустя десять лет, когда в редакции журнала “Алла” встанет вопрос, о ком из российских рокеров надо бы написать в первую очередь, Пугачева сразу скажет:

- О Кинчеве! Давайте мне Кинчева! Я его очень люблю!

Интересно, что и тот ответит взаимностью эстрадной звезде. Мятежный Кинчев, кумир подростков-анархистов, будет ходить на концерты к Алле Борисовне.

Троицкий познакомил Пугачеву и с Кинчевым, и с рок-бардом Александром Башлачевым Последний, по словам Артема, “относился к ней очень уважительно”.

Вся эта компания не раз приезжала к Алле Борисовне домой, где проводила в гостях у звезды целые вечера Троицкий, например, с удовольствием вспоминает такую сцену:

“Башлачев пел свою длинную, “шаманскую” песню. Мы с Костей сидели на полу, скрестив ноги и били в бубенцы. Зрелище было великолепное Алла тогда очень сильно “завелась” от этого концерта...”

Болдин, правда, не разделял всеобщего упоения, лишь время от времени заглядывал в комнату и снисходительно улыбался.

Кинчев впоследствии неоднократно сам приходил в гости к Алле Борисовне.

(Когда в 198S году Александр Башлачев погибнет, выбросившись из окна, Пугачева с Резником попытается написать песню “Самоубийца”: “...Дал жестокий урок рок-н-ролльный пророк”. Но дальнейшая ее судьба неизвестна.) Троицкий рассказал своей звездной подруге и о странноватой, по невероятно талантливой девушке по имени Жанна Агузарова, солистке молодой московской групы “Браво”. Когда Алла изъявила желание с ней познакомиться, то Артем с грустью поведал, что сейчас это никак невозможно: Жанна пребывала в ссылке.

(В марте 1984 года во время одного из концертов на окраине Москвы ворвавшаяся милиция арестовала всю группу “Браво” во главе с ее лидером Евгением Хавтаном. Музыкантов после составления протокола отпустили, а солистке Жанне Агузаровой предъявили обвинение в нарушении паспортного режима и подделке документов. Дело в том, что у нее был обнаружен паспорт на имя некоего гражданина Дании Ивона Андерса - причем имя Ивон кустарным способом было переправлено на Ивонна. После этого Агузарову полтора года держали то в Бутырской тюрьме, то в НИИ судебной психиатрии им. Сербского. В конце концов ее признали невменяемой и отправили к родителям в Тюменскую область, где Жанна жила до 1986 года, пока вновь не вернулась в Москву и в “Браво”.)

Тогда они и познакомятся, Пугачев а начнет ей помогать (не боясь, межцу прочим, соперничества со стороны юного таланта), и Агузарова даже споет песню, мелодию которой сочинила Алла. Слова напишет Резник: “В городе моем Улицы пусты...”

Жанна так и будет говорить, что эту песню ей подарили “тетя Алла” и “дядя Илюша”.

(А Пугачева все-таки вернется к первоначальному варианту - “Три счастливых дня”. Редкий случай, когда становится популярной одна и та же мелодия, но с разными словами.)

Позже Алла Борисовна заведет знакомство и с “Наутилусом Помпилиусом”. В 1988 году именно на ее студии они записали свой альбом “Князь тишины”, где в одной песне “Доктор твоего тела” она - Алла Пугачева! - подпела Вячеславу Бутусову вторым голосом.

Перед Московским фестивалем молодежи и студентов 1985 года в столицу приехал западногерманский менеджер. Он встретился с Пугачевой, чтобы провести переговоры о совместных концертах с немецким рок-музыкантом Удо Линденбергом.

“Ему это было очень выгодно, - замечает Болдин, - потому что Удо тут никто не знал”.

Линденберг и Пугачева действительно выступили вместе - с огромным, разумеется, успехом. Потом пришло время зарубежной стороне проявить ответную любезность: Аллу Борисовну пригласили поработать в Германии - с тем же Линденбергом. Специально по такому случаю даже была написана песня “Москоу рок”.

Когда на первом концерте в ФРГ Линденберг представил певицу из Советского союза, немецкая молодежь засвистела и стала швырять на сцену банки из-под пива, демонстрируя тем самым свою неприязнь к “красным”. Пугачева будто бы не замечала этого, хотя Удо пришлось даже утихомиривать публику. Кроме того, никто из его музыкантов не знал ни одной пугачевской вещи, и она сказала, чтобы они играли что угодно, только поскорей.

“И я на нервной почве запела Бог знает что. Но с кайфом! Но с большим кайфом!” - скажет она позже.

А в начале 1986 Алла Борисовна познакомится в Ленинграде с Владимиром Кузьминым.

"Кузьмин уже - был известным музыкантом. С 1979 года он исполнял эстрадный вариант рок-н-ролла - в союзе с Александром Барыкиным в rpyппе “Карнавал”; - потом, в 1982 году, поссорившись с Барыкиным, собрал свой коллектив “Динамик”, где уже был безраздельным лидером. (Кузьмин тогда хотел оставить название “Карнавал” себе, но Барыкин отвоевал это право судебным порядком.) Кузьмин, в принципе, достоин звания “человека-оркестра”: он играет на скрипке, флейте, саксофоне. Поет, как известно, тоже сам. Но прославился все-таки как гитарист.

Как-то Александр Кальянов, зная увлечение Пугачевой рок-н-роллом, принес ей записи “Динамика”. Алла Борисовна послушала и сказала:

- Надо бы мне взглянуть на этого Кузьмина. Он ведь где-то выступает? Выяснилось, что на днях, в Ленинграде. Алла Борисовна приехала туда, послушала и посмотрела. После концерта она нашла за кулисами взмокшего Кузьмина.

В последующие несколько дней Пугачева всюду таскала его за собой буквально за руку и все время что-то говорила, говорила, не отрывая глаз. Это была романтика, достойная западных киномелодрам - ужин при свечах, катание по ночному заснеженному городу, шепот в темноте.

Это время пугачевские музыканты окрестили “Африкой”: потому что гуляли “по-черному”.

А потом, когда “Динамик” запретили, Алла спросила у Кузьмина: “Ну что, будешь работать со мной?”

- Как работать? - не понял Володя, оторопевший от того, что перед ним стоит Алла Пугачева.

- Как работать? - Алла Борисовна усмехнулась и обернулась к окружающим. - Как Владимир Кузьмин, я полагаю...

...Тот быстро согласился, может даже быстрее, чем следовало бы: хотя бы из артистического кокетства стоило выдержать паузу. Но предложение звезды оказалось сейчас для него очень кстати. Кузьмин никак не мог добиться для себя достойного статуса “Динамик” числился то в Тульской, то в Калмыцкой филармонии, а одно время вообще работал от Ташкентского цирка...

Алла Борисовна в обмен на эти вольные мытарства предлагала сразу многое -новые инструменты, запись в своей студии, постоянные концерты (где Кузьмину бы отдавалось несколько сольных номеров!), хорошие, заранее определенные гонорары, поездки за рубеж, а главное - безмятежное существование за крепкими плечами пугачевских администраторов. Грех было не согласиться.

Так начался недолгий период в жизни Аллы Борисовны, который язвительный Раймонд Паулс назвал “молодежным”. Так начался знаменитый роман гитариста и певицы, “двух звезд”.

“На гастролях, - пишет Полубояринова, - Алла теперь все время оказывалась с Кузьминым - в автобусах, поездах, гостиницах. Ситуация получалась двусмысленной, поскольку Болдин тоже всегда находился вблизи. Он не жаловал Володю и на какое-то время отправился жить в свою новую квартиру, которую Пугачева выхлопотала для него в Моссовете. Поклонники с интересом наблюдали, как из знаменитого подъезда на улице Горького их Алла теперь выходила в сопровождении Кузьмина. Но Болдин лишний раз дал всем окружающим повод уважать себя: никто никогда не слышал, чтобы он не то что устраивал жене скандалы - вообще сказал хоть слово по поводу этого мучительного для него “треугольника”. Евгений Борисович многих удивлял своим “нордическим” темпераментом. Сколько раз Алла в раздражении принималась язвить в его адрес, зло и подолгу - Болдин или молчал, или хладнокровно продолжал начатую речь.

Когда кто-то попытался ему сочувствовать, он ответил в том духе, что их с Аллой связывает нечто большее, чем супружеские узы - а именно, отношения артиста и менеджера Найти хорошего мужа куда легче, чем родного директора”.

Кузьмин выпустил два сольных альбома, один из которых вполне символично был назван “Моя любовь”.

“Пугачева, по сути, была в то время моим продюсером, - признает Владимир. - Обсуждала со мной аранжировки, нюансы исполнения, придумывала образ, костюмы”.

Собственно образ и костюмы самой Аллы Борисовны тогда тоже сильно изменились. Она стала носить черные кожаные куртки в рок-н-ролльном стиле, металлические пояса и браслеты..

В одном из тогдашних интервью она говорила: - Я буквально сдерживаю себя от нахлынувших идей и эмоций. Не знаю, будет ли все это ощущаться в моей новой программе, которую я покажу зрителям в этом году. но то, что я стала реактивней, думаю, вы почувствуете...

И там же, рассказывая о недавних гастролях по хорошо знакомым Швеции и Финляндии, радостно сообщала:

- Для Кузьмина это первая поездка по этим странам. Он, кстати, имел огромный успех, когда исполнил несколько своих песен на английском языке.

В тот же период Пугачева и Кузьмин записали целый альбом под рабочим наименованием “Он, она и дождь”. Это было, как выразились бы критики, концептуальное произведение: все песни отбирались и выстраивались таким образом, что бы просвечивала некая сюжетная линия - взаимоотношения двух влюбленных.

Но тогда альбом так и не был издан, зато пара вещей с него стали шлягерами сами по себе, как, например, пресловутая песня “Две звезды”, написанная, кстати, не Аллой и не Володей, а Игорем Николаевым. А все пленки с записями хранились у Кузьмина. (Только в наши дни этот альбом, но под другим названием был издан фирмой “Союз”.)

В начале 1987 года советские люди с удовольствием начали обмениваться слухами о том, что Пугачева вышла за Кузьмина замуж, что их свадьба три дня гремела в ресторане “Континенталь” и что совсем скоро у них появится маленький. (О наличии реального мужа, Болдина, широкие массы и не догадывались.)

Но никакого “маленького” не появилось. Если не считать веселого пуделька, который достался Алле Борисовне от танцовщицы трио “Экспрессия” и которого она нарекла Кузей. Болдин был очень недоволен этой кличкой и просил заменить на другую.

“Хорошо, - сказала Пугачева. - Я назову его Жекусей”.

Болдину пришлось смириться. Спустя семь лет Пугачева заметит в одном откровенном интервью: “Кузьмин сделал наши отношения честнее и крепче”.

(Впоследствии выяснилось, что пуделек вовсе не мальчик, как уверяли Аллу Борисовну, а девочка. Тогда Кузю стали звать Кузиной.)

Вскоре приближенные Пугачевой заподозрили, что роман с Володей исчерпывается: кто-то видел огромный список “отступного”, предоставляемого Аллой Борисовной Кузьмину. В нем фигурировала и квартира, и машина, и договор на рекламу и еще много чего.

“Пугачевой, - замечает Полубояринова, - было проще предоставить все это, чем долго выяснять отношения”.

“Но, к сожаленью, звезды не люди. Крыльев им не дано. В небе высоком снова родиться Звездам не суждено...”

А в один прекрасный день поклонники, которые вечно толпились у ее дома, наблюдали, как звезда в ярости выбрасывает из квартиры на лестницу кузьминские вещи”.

На верх

Красный стяг

“Мы сидели втроем - Троицкий, Алла и я,- вспоминает Болдин. - И я сказал: надо нам что-то сделать - концерт-неконцерт, но надо...”

За две недели до этого на энергореакторе Чернобыльской атомной станции произошла катастрофа. Пока еще никто особо не понимал, что в действительности случилось - информация давалась минимальными дозами с лукавыми формулировками типа “ситуация имеет-тенденцию к стабилизации”.

Быть может, Пугачева немного лучше среднего обывателя представляла, что такое радиация, благодаря брату, “отсидевшему” семь лет на семипалатинском ядерном полигоне. Во всяком случае она сразу согласилась с идеей Болдина организовать в ев о ем“ Олимпийском” некое крупное мероприятие, средства от которого направили бы пострадавшим в Чернобыле.

Сейчас это покажется странным, но партийные боссы средней руки с большой настороженностью отнеслись к идее певицы: никаких распоряжений на этот счет они не получали, стоит ли суетиться?

Тогда Алла Борисовна с Артемом Троицким добились аудиенции у Александра Николаевича Яковлева, главного идеолога страны, ближайшего соратника Горбачева.

“К ее инициативе действительно очень кисло отнеслись разные начальники, -вспоминает Александр Николаевич. - Я говорю им: это же очень хорошая идея, надо поддержать. Она же не себе деньги собирается заработать. - “Да вот, - отвечают, - она себе хочет лишней популярности.” - Ну и что, - спрашиваю? - В конце концов, артист и должен добиваться популярности, это его профессия”.

(Надо заметить, Яковлев не сразу согласился навстречу со мной:

- Ну как это я буду сам себя нахваливать? И потом - я же, честно говоря, не всегда запоминаю какие-то такие случаи. Вот недавно я столкнулся с Лаймой Вайкуле - она меня расцеловала и говорит: “Ой, спасибо, вы мне в свое время так помогли с поездкой в Чехословакию!” А я этого и не помню...

Но сюжет с Чернобыльским концертом не забылся. Для Яковлева он тоже стал тогда определенной вехой.)

После вмешательства такого человека проблем уже не было. Пугачева тут же взялась за организацию концерта. К этому моменту уже само собой определилось его строгое название “Счет 904” - тот самый счет, на который переводились деньги для чернобыльцев.

...С началом перестройки Пугачева станет постепенно проявлять все большую политическую” активность - на этот раз не вынужденную, а вполне искреннюю. На своих концертах она даже будет обращаться к зрителям:

- Трудно сейчас Горбачеву, а он хороший человек. Давайте помогать ему, кто как может. Я вот своими песнями. Горбачев относился к Алле Борисовне с соответной симпатией. Об этом говорил мне Яковлев, да и присвоение звания “народной артистки СССР” Президентом уходящего Союза свидетельствует о том же. Но не буду забегать вперед.

А в сентябре того же года Пугачева даст сольный концерт в самом Чернобыле. Усталые мужики в спецодежде облепят сцену со всех сторон и будут радоваться как дети.

За три месяца до благотворительного концерта в “Олимпийском” Пугачеву позвали для беседы в одну из телевизионных передач Италии. (Как раз накануне судьбоносной встречи с Кузьминым.) Телеведущий Пиппо Баудо, который ожидал увидеть тихую и затюканную КГБ дамочку, столкнулся с совсем иным персонажем. Русская певица была раскована и даже дерзка. Она пошутила в прямом эфире насчет мужской непрезентабельности Баудо, отвергла замаскированные обвинения в ее нежелании ознакомиться с местными достопримечальностями и так далее.

Но уязвленный Пиппо Баудо сумеет мелко отомстить советской звезде.

Спустя год, в феврале 1987 Аллу Борисовну пригласили выступить в качестве почетного гостя на знаменитом фестивале в Сан-Ремо. Как назло, в качестве конферансье там выступал все тот же Пиппо.

Перед выходом Пугачевой на сцену он деловито сообщил ей, что прежде чем она начнет выступать, он немного побеседует с ней на сцене, чтобы представить публике. “А потом включится фонограмма и вы будете петь”. (В Сан-Ремо все певцы выступают под фонограмму: чтобы не возникало неожиданностей с “живым” звуком, поскольку фестиваль транслируется по телевидению.)

Пугачева вышла на сцену, Баудо объявил ее и грациозно удалился. Алла Борисовна не сразу сообразила, в чем дело и ждала, когда ведущий вернется, чтобы задать свои вопросы. Так она простояла несколько минут с праздным микрофоном в руках. В зале начали смеяться.

Причем, это неловкое ожидание происходило на достаточно интересном фоне - в самом буквальном смысле этого слова. Дело в том, что позади гостьи из СССР алел советский флаг.

“Я настояла, чтобы на сцене был развернут красный стяг с серпом и молотом, - скажет она позже в интервью “Советской культуре”. - Ведь это очень важно, что молодежь Запада воспринимает меня не только как певицу, но и как представителя Советской страны”. Потом, наконец, дали фонограмму. Пугачева по достоинству оценила каверзу Баудо.

Осенью 1986 года она гастролировала по стране с программой “Алла Пугачева представляет...” Эту презентационную форму она придумала еще в прошлом году, когда концертировала со шведской группой “Херрейс” - тремя братьями-блондинами. Теперь же Алла Борисовна представляла Игоря Николаева, который с ее помощью стал активно внедряться на большую эстраду, Руслана Горобца, музыканта и композитора, руководителя “Рецитала”, и, разумеется, Владимира Кузьмина.

“То был самый разгар романа певицы и рокера, - замечает Полубояринова. - И Болдин, без особой надобности, старался не ездить с женой”.

В октябре Пугачева со свитой выступала в Самаре.

...В тот день Зинаид а Архиповна отправила Кристину на занятия, а самане спеша пошла в ЖЭК, на собрание местной партийной ячейки - она так до конца дней и оставалась искренней коммунисткой. Буквально на пороге ей стало плохо с сердцем. “Скорая” уже констатировала смерть.

Все печальные хлопоты взял на себя Болдин - как и четыре года назад, когда умер Борис Михайлович.

Когда Зинаиду Архиповну хоронили на Кузьминском кладбище (где лежали Аллины бабушка и отец) - сюда, на окраину Москвы, примчалась толпа поклонников Пугачевой. Они заглядывали ей в лицо - плачет или нет? А потом кто-то попросил автограф...

Перед самым концертом, когда Алла Борисовна наносила последние штрихи в своем макияже, в ее гримерке зазвонил телефон. Она сняла трубку - из Москвы звонил Болдин: - Алла...

- Да, привет, Жекуся. Какие новости? - Алла, мама умерла... - Твоя? - Нет, твоя...

Пугачева выронила помаду, которую держала в правой руке.

Через десять минут она вышла на сцену и начала концерт.

“Она всегда считала, - говорит Болдин, - что обязана выполнять свою задачу несмотря ни на что - потому что ее ждут зрители, которые не должны ничего знать о том, что там с ней происходит”.

Музыканты лишь не могли понять, почему певица как-то рассеяна.

“Она отработала весь концерт на “автопилоте”, - вспоминает Борис Моисеев. - Только в конце спектакля она извинилась перед залом за то, что завтрашнее выступление придется отменить, потому что она едет на похороны матери.

А уже после концерта у себя в гримерке Алла ревела как корова”.

Ей все чудилось, что где-то звучит мамин голос, напевающий свои любимые “Осенние листья”.

“Пусть годы проходят - живет на Земле любовь.

И там, где расстались, мы встретимся нынче вновь. Сильнее разлук Тепло твоих рук, Мойверный, единственный друг...”

На верх

Номер в гостинице

- Здравствуйте, девочки! - Алла стремительно шла по холлу гостиницы “Прибалтайская”.

- Ой, Алла Борисовна! - засуетились дамы из службы размещения. - А мы вас заждались! Вы же вчера должны были приехать.

- Ну, а приехала сегодня! Чтобы сильнее соскучились! - Пугачева засмеялась. -Ну, где ключики от моего любимого номера?

Дамы замялись. Тогда вперед выступила Банков а, начальник службы размещения:

- Алла Борисовна! Мы вам предоставим точно такой же номер - только не на одиннадцатом, а на двенадцатом этаже. - Это еще почему? - повела плечом Пугачева. -Тот номер уже занят. - Кем же это он, интересно, занят? - Человеком. - Каким таким человеком? - Ну какая разница? Он приехал раньше, и я отдала ему этот номер. Вы же опоздали...

- Что значит опоздала? - Пугачева окинула взглядом присутствующих, будто приглашая оценить всю нелепость такого высказывания. - Вы должны были оставить этот номер за мной, даже если бы я приехала через месяц! - Ничего подобного! Согласно инструкции...

- Да какие, к черту инструкции! Где эти ваши инструкции, когда вы шлюх по ночам сюда пускаете? Проститутки у вас себя чувствуют вольготнее, чем артисты!

Байкова багровела, но не уступала. Алла Борисовна кричала все громче, и этот голос в гулком холле звучал устрашающе.

“Она уже не выбирала выражений, - пишет Полу бояринова, - лишь бы заставить замолчать Байкову. Однако та, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на такой же крик, часто дышала и продолжала что-то доказывать. Но ее никто не мог расслышать. И тут Пугачева свистнула.

Молоденький сержант милиции, стоявший у входа, топтался, не зная, что делать, а услышав свист, чуть присел. Потом - бочком, бочком, поспешил укрыться в комнате дежурного”.

...В конце августа 1987 года Алла вместе со своим давним приятелем из Германии Удо Линденбергом давала в Ленинградском спортивно-концертном комплексе им. Ленина два концерта под девизом “За безъядерный мир к 2000 году”. Это была большая программа, в которой помимо двух центральных фигур участвовали и другие артисты, в том числе, разумеется, и Кузьмин.

Пугачева действительно приехала на день позже и потому, в частности, не успела на пресс-конференцию, где журналисты довольствовались лишь общением с малознакомым им Линденбергом. (В ходе пресс-конференции западногерманский гость почему-то вдруг пожелал здоровья и успехов Эрику Хонеккеру, главному коммунисту ГДР.)

После первого концерта Пугачева со всей своей командой отправилась поужинать в модный тогда ресторан “Тройка”, где заправлял ее добрый знакомый по имени Вольдемар. Кстати, перед той эпохальной сценой накануне в холле “Прибалтийской” Алла Борисовна тоже была в “Тройке”, так что на ее экспрессивность, возможно, повлияли и спиртные напитки, употребленные за обедом.

Посреди ужина Вольдемара - а он сидел за столом со всей компанией - позвали к телефону. Через несколько минут ресторатор вернулся: - Алла, тут не очень хорошие дела... - Что за дела? - оживилась Пугачева. - Сейчас звонили из “Вечернего Ленинграда” - там набраны гранки статьи про тебя. - Ну, и замечательно!

- Нет, там не про концерт, а про историю с этой теткой в гостинице. - Как быстро. Молодцы. И что пишут? - Ну, пишут, “скандал”, “распоясалась” и так далее. Эти ребята из газеты сказали, что попытаются статью задержать.

- Не-ет! - Пугачева решительно помотала в воздухе рукой. - Пусть печатают! Давненько скандалов со мной не было. Что-то я стала слишком великой, просто как памятник какой-то. Пусть печатают!

Непростые взаимоотношения Аллы Борисовны со всевозможными работниками сервис а достойны отдельной брошюры.

Обычно Пугачеву лишь забавляет, когда кто-то из обслуживающего персонала старательно играет холодное безразличие к персоне звезды. Когда гремят ключами, запирают двери перед носом, уносят со стола посуду без лишних вопросов, а иной раз при оформлении своих бумажек спрашивают имя и фамилию.

Когда Алла Борисовна сталкивается с подобными проявлениями, то как правило начинает громко комментировать с глумливыми интонациями:

- И правильно! А то расселись тут, куклы разукрашенные! Ходют тут, работать мешают! Вон - натоптали, а человек с утра да ночи за ними с тряпкой должен ходить!

Но бывают и особые случаи. Например, однажды кто-то пригласил ее поужинать в ресторан Центрального дома литераторов. Она приехала к назначенному часу, но приглашавшего у входа, как было условлено, не обнаружила. (Позднее выяснилось, что этот человек просто забыл о встрече с Аллой Пугачевой. Бывают же такие люди!)

Чтобы не стоять понапрасну, Пугачева решила пройти в ресторан и там уже дожидаться “кавалера”. Как только она миновала дубовые двери дома литераторов, к ней подскочила вахтерша: - Та-ак! Ваш членский билет, пожалуйста! - Какой еще билет? - Члена Союза писателей? - Да вы что? Посмотрите на меня внимательней!

- Чего мне на вас смотреть? - Так, ладно, дайте мне пройти в ресторан. - Я не могу пустить в ресторан любую девицу с улицы!

Пугачева тихо выругалась и стремительно вышла из ЦДЛ.

“Она поехала в другой ресторан, - пишет Полубояринова. - Посидела там и, вероятно, с расстройства употребила чуть больше алкоголя, чем собиралась. На обратном пути ей вдруг захотелось вернуться в ЦДЛ. Она поступила хитро, и на этот раз прошла в писательский ресторан через другой вход, чтобы больше не препираться с вахтершей. Но та откуда-то прознала, что Пугачева уже сидит здесь, и бросилась к ней. Вахтерша стала снова требовать, чтобы “девушка без членского билета” покинула ЦДЛ. Тогда Пугачева в ярости вскочила и с размаху заехала той по лицу. С вахтерши слетели очки и упали на пол. Пугачева бросила на столик пачку денег, сказав: “Купи себе другие!”, и ушла”.

После скандала в “Прибалтийской” одной статьей дело не ограничилось. В милиции было заведено уголовное дело. Как уверяют очевидцы, телефон в том номере гостиницы, где поселилась Пугачева, прослушивался.

“Весь следующий день мы сидели, - вспоминает Болдин, - и каждый час слушали по радио объявления о “хулиганских действиях”, которые шли по каналам ТАСС. Будто ракету в космос запустили. Алла была в шоке”.

Ленинградская пресса настойчиво одаривала публику статьями с заголовками “Столкнулись со “звездой”, “Звезда” распоясалась”, “Москоу рок” в миноре”...

Автор одного из материалов в том же “Вечернем Ленинграде”, посвященных не скандалу, а собственно концертам, воздавал неумеренные почести Линденбергу, заставлявшему зрителей задуматься о “больных вопросах современности”, и добавлял на контрасте: “А наши певцы развлекали почтеннейшую публику. И Владимир Кузьмин, хороший гитарист, и Владимир Пресняков, отчего-то поющий не своим голосом, но виртуозно танцующий... И Пугачева пела то же все привычное, слышанное - из старого репертуара... За исключением, пожалуй, только “Москоу рока”, который она исполнила вместе с Удо...” Потом автор делал выводы: “Это была не музыка для души... Она не сближала людей... Это было шоу, коммерческое шоу”.

Завершалась статья следующими опасениями: “Вскоре Алла Пугачева вместе с Удо Линденбертгом будет давать грандиозные концерты под открытым небом в ФРГ и Швейцарии. Но что она будет исполнять в тех программах? Неужели все те же незатейливые песенки?”

Болдин уверен, что вся эта кампания началась по указанию одного из руководителей Ленинграда, не терпевшего Пугачевой. Другие люди говорили мне, что Байкова оказалась другом семьи Григория Васильевича Романова, который до 83-го года был первым секретарем Ленинградского обкома КПСС, а до 85-го оставался членом Политбюро ЦК. (В памяти народа Романов запечатлелся как тот самый градоначальник, который на свадьбе дочери кормил толпу гостей из бесценного царского фарфора, хранившегося в коллекции Эрмитажа.)

“Несколько дней, - продолжает Болдин, - мы пребывали в бездействии. Потом начали совершать ответные поступки. Три месяца я потратил на то, чтобы не только опровергнуть всю эту информацию, но и запустить машину в обратную сторону. Сперва мы пошли в отдел культуры ЦК. Там нам сказали: “Мы ничего не знаем, никаких действий не предпринимаем, разбирайтесь сами.” Тогда я пошел в Министерство юстиции, в Союзную прокуратуру, еще Бог знает куда. Уголовное дело удалось закрыть. Но еще оставалась пресса”.

Пугачеву успокаивали, говоря, что она стала одной из первых жертв гласности и с этим надо мириться, однако то было слабое утешение. Ей советовали обратиться напрямую к Яковлеву, чтобы он как-то защитил ее от травли, как теперь выясняется, главный идеолог перестройки и сам уже кое-что сделал.

“Я тогда разозлился здорово, - говорит Александр Николаевич. - Пугачеву мне стало просто по-человечески жалко. Я звонил в Ленинград, стыдил людей. Я объяснял им, что мне все равно - ругалась она там или, может, дралась - но так травить нельзя. По моей инициативе тогда стали появляться ответы в других газетах”.

Алла тоже скоро даст свой ответ журналистам.

У нее давно уже лежал текст Резника “Уважаемый автор”, написанный за несколько лет до этого как отповедь каким-то представителям средств массовой информации. Но тогда еще строчку - “Вам перьями скрипеть, а мне - любить и петь” вряд ли бы одобрили. Теперь момент оказался что ни на есть подходящим. “Бей, бей, бей своих, чтоб чужие боялись. Бей, бей, бей своих, чтоб не лезли вперед. Бей, бей, бей своих, чтобы не выделялись Бей, бей, бей своих, кто не так поет”.

Но пока Пугачевой было не до песен. Болдин, быть может и не зная о том, что за Аллу вступился лично член Политбюро А.Н. Яковлев, сам обходил редакции популярных изданий. Главный редактор “Аргументов и фактов” В. А. Старков сразу вызвался помочь. Тем более, что чуть ли не 90% писем, которые тогда заваливали редакцию газеты с тиражом в 33 миллиона, касались не проблем перестройки, а Аллы Пугачевой. Но в то время опубликовать подобный материал, который, хотя бы и негласно, но вступал в полемику с печатными органами компартии (типа “Ленинградской правдью) было не такой уж банальной задачей. Публикация готовилась около двух месяцев, пока шли согласования с ЦК и преодолевались прочие проблемы. Лишь в декабре в “АиФ” вышла статья “Шипы и розы. Размышления о судьбе таланта”.

“Весь сыр-бор, - писали “Аргументы”, - разгорелся из-за того. что актриса попросила поселить ее в привычный номер... Номер же этот, как сказала нам начальник службы размещения гостиницы “Прибалтийская” Н.И. Банков а, “я продала, потому что Пугачева задержалась”. Как выяснилось в дальнейшем, конфликтной ситуации можно было бы избежать, т.к. поселившийся в этом номере тов. Джендаян, по его словам, с удовольствием уступил бы его любимой актрисе...

Ажиотаж, раздутый вокруг певицы, нанес ей моральную травму, которая несоизмерима с ситуацией, имевшей место в гостинице”.

В заключении говорилось: “Долго и трудно шла она к своему признанию. Возможно, потому, что ей часто приходиться рассчитывать только на собственные силы, происходят нервные срывы. Объяснить их можно, простить - сложнее, лучше предотвратить”.

Один из авторов этой статьи Андрей Угланов тогда очень сблизился с семейством Пугачевой и даже начал собирать материал для книги о ней. Но потом, как он сам мне поведал, на волне всеобщей политизированности перед ним встали совсем иные задачи, и материалы для книги так и остались некими эскизами.

А Владислав Андреевич Старков до сих пор остается добрым приятелем Аллы Борисовны.

Статья в “АиФ” содержала, помимо прочих, и следующий тезис: “Алла Пугачева первой из наших эстрадных исполнителей стала пользоваться серьезным успехом и за рубежом. Нередко там ей задают самые разные вопросы, весьма далекие от искусства... Пугачева выступает не только как эстрадная знаменитость, а как представитель своей страны, патриот”.

Этот пассаж, думается, возник тут не случайно. После “Прибалтийской” истерзанная прессой Алла Борисовна решила покинуть страну. Это не составляло большого труда, поскольку в сентябре она должна была выступать в Швейцарии, а на ноябрь были запланированы большие гастроли по Индии. (Там, кстати, ее приезд будет сопровождать такой ажиотаж, что мобилизуют все силы)

Перед первым выступлением в Сочи (как много у нее оказалось связано с этим курортным городом!) Пугачева была близка к истерике: просто боялась идти к зрителям. Она слышала гул зала, ходила взад-вперед за кулисами, ломая руки и что-то бормотала Подходили недоуменные музыканты:

- Алла, так мы начинаем? - Ой, нет, подождите. - Полчаса, уже ждем.

- Ой, отстаньте... Скажите, что я заболела... Что концерта не будет... Ее буквально выпихнули на сцену. Едва она появилась на сцене, весь зал встал и принялся неистово апплодировать. Пугачева минут пять растерянно улыбалась и не могла начать песню.

Весь тот год она провела фактически за рубежом. Зимой выступала в Сан-Ремо на знаменитом фестивале, после чего гастролировала в ставших уже чуть ли не родными Швеции и Финляндии, в мае на грандиозном концерте в Вене спела дуэтом с Барри Мэнилоу (а помогал им огромный хор). Потом летом отправилась в Японию, где ее называли Арра (звука “л” нет в японской фонетике). Там уже давно все были без ума от песни “Миллион алых роз”, которая своей мелодикой услаждала уши японцев. На одном из концертов “Арра” Пугачева исполнила эту песню на японском языке вместе со здешней эстрадной примой Токито Като.

А здесь, на родине, в нее полетели “моченые яблоки” заметок, статей, сообщений ТАСС, милицейских протоколов, чиновничьих поучений.

Позже она признавалась: “Я собиралась уехать, но у меня был долг - несколько концертов в Сочи. Ну, ладно, думала я, выйду на сцену в последний раз...”

Причем, всего год назад в одном из интервью после зарубежных гастролей Алла Борисовна говорила:

- Западные журналисты осведомлены, что меня часто ругают, критикуют, поэтому они никак не могли понять, что меня удерживало в СССР. Но я - неразрывное целое со своей Родиной, с нашей социалистической отчизной, вырастившей и воспитавшей меня, и мне никогда не придет в голову покинуть ее. Теперь пришло.

На верх

“Веселый муравейник”

... Часть улицы перед знаменитым нью-йоркским Карнеги-холлом 10 октября 1988 года была перекрыта полицейскими. Публика в вечерних нарядах толпилась перед входом. Афиши гласили: “ALLA Pugacheva, the Star from the USSR”.

Конечно, тут было много эмигрантов - собственно, один из них и организовал выступление “Красной Мадонны), как ее тут успели окрестить. Но Карнеги-холл - это не рестораны Брайтона. За сто лет до Пугачевой тут дирижировал Чайковский, а за двадцать - гремели “Битлз”.

...На второй песне у нее вдруг отключился микрофон - и в США такое оказывается случается. Алла Борисовна не растерялась. Пока звукоинженеры разбирались с аппаратурой, Пугачева подбежала к авансцене и закричала залу: - Продолжаем петь! Поем! Во время исполнения “Миллиона алых роз” на сцену полетели цветы. Не очень понятно, из каких тайников их доставали зрители: на подобные концерты из соображений безопасности американская полиция запрещает проносить букеты.

Пугачева с улыбкой смотрела на эти розы и вновь на секунду пережила то чудесное ощущение полета над залом...

После концерта один из обозревателей музыкального журнала “Billboard” заметил:

“Пугачева произвела хорошее впечатление. Но на мой взгляд американца, неудачны ее песни в стиле рок. А в целом - все необычно и интересно. Пугачева выгодно отличается от наших исполнителей поп- и рок-музыки прежде всего театральностью. На сцене она драматична. Для американцев это непривычно. Мне кажется, чем больше будет в ее песнях русской лиричности, тем лучше. Пугачева, несомненно, не только прекрасная певица, но и талантливая актриса”.

Тем временем свою “театральность” Алле Борисовне удалось, наконец, документально оформить на Родине.

В том же 1988 году она основала свой Театр песни.

“Тогда было распоряжение Минкульта о создании театров на эксперименте, -поясняет Болдин. - Этим театрам предоставлялись специальные льготы. Например, возможность платить зарплату по коэффициенту трудового участия. Так одновременно появилось несколько театров, среди которых и наш”.

Отныне Алла Борисовна в официальных бумагах именовалась как “художественный руководитель театра-студии “Театр песни” Всесоюзного творческо-производственного объединения “Союзтеатр” Союза театральных деятелей СССР”. Длинновато, но впечатляюще.

Болдин, естественно, получил должность директора Театра.

“Мы стали как бы большой концертной организацией, - говорит он, - которая занималась и гастролями, и продюсерством, и рекламой. Артисты покидали государственные организации и приходили к нам.

Только технического персонала у нас было около двухсот человек. Свое сценическое оборудование. Огромный гастрольный отдел. Мы начали пробиваться за рубеж - с Малининым, Пресняковым, “А-Студио”. Потом к нам начали приходить и артисты Большого театра, и драмтеатров, и танцевальные и фольклорные коллективы -все через нас стали ездить за рубеж”.

В офисе Театра в “Олимпийском” с утра до ночи кипела жизнь. “Это был такой веселый муравейник”, - усмехается Болдин.

Алла Борисовна с удовольствием погрузилась в эти заботы и каждый день приезжала в Театр. Без ее ведома тут не решался ни один вопрос.

Поскольку у Пугачевой перед “Олимпийским” сохранялись концертные обязательства, она предложила форму грандиозных сборных концертов под ее патронажем. (Кстати, со времен программы “Пришла и говорю” она не делала собственных крупных концертов в Москве - то не было желания, то сил, то здоровья, то денег.)

Решили, что наилучшим временем для таких стадионных шоу будет декабрь -месяц, когда проще всего собрать артистов на несколько спектаклей: все снимались в новогодних телепередачах.

Встал вопрос о названии. Перебиралось множество вариантов, но все они не устраивали Пугачеву. Как-то вечером Алла Борисовна с супругом возвращались на машине домой и вспоминали последние новогодние праздники в Индии, в Калькутте. Как у них не осталось черного хлеба, по которому все сильно тосковали, как зажигали свечи в огромных канделябрах, которые индусы используют для своих благовоний. Потом припомнили, как их пригласили на Рождество в одно из европейских консульств... Вдруг Алла Борисовна воскликнула: - Слушай, Рождество! - Что, Рождество? - не понял Болдин. - Ведь как раз в то время и начинаются рождественские каникулы! - В какое время?

- Ну когда мы будем устраивать это все в - “Олимпийском”... - Пугачева нетерпеливо жестикулировала. - Ну хорошо, и что?

- Значит, так нам и нужно назвать - “Рождественские праздники у Пугачевой”.

- Это что-то не очень... У Пугачевой, получается праздники, а у остальных?

- Нет, ну я же встречаюсь с друзьями, там, зрителями... - Алла Борисовна отвернулась к окну, машина уже сворачивала к их дому. Вдруг Пугачев а выпалила:

- “Рождественские встречи”! “Рождественские встречи Аллы Пугачевой”! Как раз летом того, 1988 года, отмечалось Тысячелетие Крещения Руси. После раздумий советские власти тогда решились-таки рассматривать этот исторический факт может и не как национальный праздник, но, по крайней мере, в качестве серьезного культурного события. Поэтому серьезных проблем с названием нового шоу не возникало. (Некоторое недоумение выказали лишь церковнослужители: “Встречи” приурочивались не к православному Рождеству, а к западнохристианскому. У православных на эти дни как раз приходился пост. Но, в конце концов, подобные зрелищные мероприятия устраивали люди светские. А кроме того, их телевизионную версию показывали как раз на православное Рождество. Первые “Рождественские встречи” продолжались с 11 по 21 декабря 1988 года. Последние - но уже далеко не в “Олимпийском” - будут в 1994 году.

Прежде чем рассказать о них подробно, хотелось бы наконец обратить более пристальное внимание на людей, которые уже давно настойчиво просятся на эти страницы. Дело в том, что “Рождественские встречи” как регулярные мероприятия, объединили многих из этих незримых героев - дотоле пребывавших в смятенном состоянии одиночества Речь идет о поклонниках Аллы Пугачевой.

На верх

Поклонники

Не будет большим откровением сказать, что с первыми серьезными проявлениями поклонничества Пугачева столкнулась сразу после “Арлекино”. Правда, поначалу это были лишь шумные встречи после концертов, выклянчивания автографов и преследования до машины. Дальше - хлеще.

Уже когда она поступила в 1976 году в ГИТИС, тамошним работникам поневоле пришлось испытывать на себе бремя пугачевской славы. Туда беспрерывно звонили:

- Алло, ГИТИС, а правда, что Пугачева учится у вас? Она будет играть в театре? Это мучение длилось для секретарш и лаборанток все пять лет.

- Скажите, а какой срок дали Пугачевой? - Вы о чем, собственно? - Ну, она же мужа утюгом убила... - Нет, не волнуйтесь. Не убила. - Ой, правда? Значит, ее ненадолго посадят? Правда, тогда еще немногим безумцам приходило в голову заявиться домой к любимой артистке. Да и разыскать ее дом на окраине Москвы, в Вешняках было не так легко.

Но Александр Стефанович, второй муж Пугачевой, тем не менее в беседе со мной припомнил такие случаи:

- Один раз какой-то ненормальный человек специально приехал из Киева и стал ломиться в квартиру. Мы вызвали милицию, и его забрали. Или какие-то там девицы приехали и начали трезвонить. Когда я довольно резко объяснил им, что Пугачева вовсе не ждет их в гости, они разозлились и подожгли нам дверь.

Стефанович, кстати, склонен считать, что около подъездный фанатизм потом во многом инспирировался домработницей Люсей. Но здесь он, пожалуй, заблуждается. Когда звезда переехала на улицу Горького, она самим этим фактом обрекла себя на длительную “осаду”. Вся Москва уже знала, что в этом новом доме живет Пугачева.

У ее подъезда теперь все время кто-нибудь дежурил. Некоторые быстро сообразили прихватывать с собой фотоаппараты.

Отношения с поклонниками у Пугачевой, как, собственно, и у всякой знаменитости, складывались непростые.

“Была группа очень преданных людей, - вспоминает Борис Моисеев. - И вот этих трепетных и преданных она уважала и всегда давала команду, чтобы их пропускали в те залы, где она работала. Алла знала всех по именам. Была там, например, такая рыжая Света, которой она говорила: “Еще раз не пойдешь в институт - больше здесь стоять не будешь!” Был еще какой-то Володя, который бросил семью в другом городе и с утра до вечера стоял у подъезда. Она умоляла его вернуться домой, давала ему денег на дорогу...”

Но хватало и других людей. Постепенно в Москве сложились две группировки, находившиеся в состоянии не то чтобы вражды, но взаимного отчуждения -“горьковские” и “олимпийские”. Первые, как легко, догадаться, главным образом оккупировали пространство во дворе заветного дома на улице Горького, вторые базировались возле спорткомплекса “Олимпийский” - у того входа, где регулярно появлялась их любимица. И те, и другие ревниво противодействовали появлению новых “топтунов” в сфере их влияния. Объяснение тому давалось лаконичное и разумное - “Нас много, а Алла одна. На всех не хватит”.

Был случай, когда какого-то незваного гостя, точнее гостью, фанатическая бригада дружно опустила в мусорный бак головой вниз. Весь этот варварский обряд “жертвоприношения” совершался прямо под окнами любимой Аллы.

Но один случай Пугачева сама до сих пор вспоминает с содроганием. Его остроумно описал в своей книге Илья Резник:

“...Алла привела нас к себе после одного из концертов моей авторской программы “Вернисаж”, пообещав пасхальный ужин.

Мы были голодны и никак не могли взять в толк, куда же исчезли праздничные яства.

- И вообще, - потерянно произнесла Люся, - в холодильнике шаром покати...

- А больше ничего не пропало? - тревожно поинтересовался Евгений Болдин... Люся ненадолго пропала, а вернувшись, торжественно объявила:

- Еще вашей бритвы нет, Евгений Борисыч! Болдин побледнел. Алла сказала:

- Мне ни-ког-да не нравилась эта квартира. Когда я одна, здесь жутко... - А что, если крысы? - осенило кого-то. - Крысы не бреются, - строго сказал Евгений Борисович, взбираясь на мойку. - Черт бы побрал эту индивидуальную застройку! - Он приподнялся на цыпочки и просунул руку в вентиляционную трубу, прятавшуюся в нише под потолком.

- Ого! Да тут такая дырища!.. И трубы нет... И кладка как будто разобрана.. Прямой ход на чердак!

...Милиция действовала быстро и решительно. Как в кино.

Не прошло и четверти часа, как черная дыра над мойкой превратилась в переговорное устройство. Голос с чердака: - Мы его взяли! Алла: - Кто такой? Голос:

- Да-а, устроился... Сейчас приведем - сами увидите. Алла: - А куличи там?.. В дыру просунулась милицейская рука с целлофановым пакетом: - Принимайте. Вслед за куличами появилась сковородка с грибами, бутылка постного масла, мочалка и маленький магнитофончик, увидев который, Кристина воскликнула:

- А я-то его несколько дней искала! - И чуть после: - Мама, а в от твоя бижутерия! Группа захвата ввела невысокого коренастого мужика в грязном свитере и мятых брюках. Мужик был угрюм...

- И давно гостишь? - почти дружелюбно спросила Пугачева.

- Неделю-то точно, - ответил за него милиционер. - Он уже несколько раз к вам спускался, Алла Борисовна. Когда никого не было. Хозяйничал.

- Так ведь я тебе писал, - прохрипел незваный гость. - А ты не отвечала. Я и приехал. - Забрался на чердак, ножом расковырял кирпичную кладку и проник в квартиру, - доложил главный сыщик. - Теперь поедешь с нами!..

- Прощай, - сказала Пугачев а похитителю куличей.

- Все равно, - изрек он уходя, - я-то знаю, все, что ты пела, - ты пела только для меня”.

“После этого случая, - говорил мне Борис Моисеев, - она боялась оставаться дома одна. Алла вообще боязливая. И хотя я не любил спать у нее на Горького - мне мешал этот постоянный шум с улицы - она меня часто оставляла до утра. И все равно везде включала свет - даже в туалете и ванной”.

Много было разнообразных изощренных “шуток”. К ней домой неустанно подсылали пожарных, “скорую помощь” и даже ветеринарную службу.

От телефонного “терроризма” Алла тоже потерпела немало. Одна сумасшедшая женщина раньше регулярно звонила и отчетливо произносила лишь одно слово - например, “свиньи” или “лягушки”. Многие, конечно, просто признаются в любви или вдохновенно благодарят за песни. Пугачева в этом случае, как правило, сдержанно выслушивает абонента, сухо благодарит и вешает трубку. Но самое поразительное, что, даже имея автоответчик и определитель номера, она до сих пор нередко сама подходит к телефону. В этом легко убедиться, набрав номер - з-з... Извините, это автор решил пошутить...

На концертах Пугачевой некоторые неуравновешенные граждане не всегда дарили только цветы. Кто-то осыпал ее конфетти из денег, кто-то засовывал в корсаж мятые купюры, кто-то старался всучить варенье собственного приготовления - но это были вполне невинные признаки внимания. Какая-то женщина, называвшая себя колдуньей, время от времени прорывалась на сцену и монотонно произносила гадости про певицу и ее близких. Бывали случаи, что и с ножом подкрадывались. Нашей героине приходилось сохранять самообладание. Она сама признавалась, что артистам надо иметь нервы как канаты. Или чего стоит история, когда перед гастролями в Израиле Пугачевой прислали пакет с фотографиями убитых палестинских детей. Там же содержалась угроза, что если она не отменит поездку к “жидам”, то ее самолет будет взорван.

Кстати, о “жидах”. Ведь прелюбопытная “информация” о том, что Алла Борисовна Пугачева - на самом деле Алла Боруховна Михельсон (или Певзнер), проникала даже на страницы газет. Типичная еврейка, что уж говорить!

Телохранителями Алла Борисовна смогла обзавестись только в последние годы. А раньше эти обязанности приходилось выполнять то Болдину, то его заместителю Дмитрию Цвангу. Кстати, в многочисленной концертной хронике певицы можно увидеть, как во время выступлений, когда к ней приближались зрители с цветами, за спиной звезды неизменно оказывался седой человек, который в случае надобности решительно уводил особо ретивых почитателей. Это и есть Цванг.

Во время зарубежных поездок Пугачеву часто спрашивали, а где же ее охранники? Она смеялась в ответ:

- Советским артистам телохранители не положены.

Правда, Алла Борисовна иной раз сама не церемонилась с теми из поклонников, кто особо ей досаждал. Известны случаи, когда она могла запросто заехать кому-нибудь по физиономии. В том же “Олимпийском” во время репетиций в зал неизменно проникали “фанаты”. Пугачева их яростно гоняла, но тщетно. Однажды она не выдержала и припустилась за кем-то из пресловутых “горьковских” девиц, крича на ходу:

- Здесь убийством пахнет! Я убью ее! Отсижу, но убью!

В тот раз ничего страшного Алла Борисовна не совершила. Зато в другой она неожиданно подскочила к какой-то из поклонниц, схватила за волосы и потащила к выходу.

Кто не видел Пугачеву в гневе, тот не знает, какое это леденящее кровь зрелище. Она может повергнуть в бегство крепких мужиков. Не зря когда-то во дворе ее прозвали “фельдфебель”.

Но Алла Борисовна оказывалась героиней и совершенно неожиданных сюжетов. Близ того самого дома на улице Горького некогда стояло старое опустевшее здание, одну из квартир которого оккупировали несколько иногородних панков. Из их окон с грязными стеклами открывался замечательный вид на подъезд звезды эстрады. Вечерами панки садились у окна и поджидали возвращения “соседки”. Когда ее машина тормозила у подъезда, ребята приникали к окну и завороженно следили за величавым шествием Пугачевой, после чего молча укладывались спать на грязные матрасы.

Однажды кто-то из юношей пожаловался на то, что пить чай без сахара уже надоело. Тогда глава коммуны по кличке Питон произнес: - Надо у Пугачихи стрельнуть. Вся компания расхохоталась, а Питон молча ушел.

Минут через двадцать он вернулся, держа в руках помимо стакана сахара еще целый пакет продуктов. Он выложил все богатство на пол.

- Неужели сама дала? - спросили его изумленные панки.

- Ага, - небрежно ответил Питон. - И сказала, чтобы еще приходил. Очень ей понравилось, что я автограф не просил и вообще с глупостями не приставал.

Практически в каждом крупном (или не очень) городе бывшего СССР существует фзн-клуб Пугачевой. В свое время довольно солидные клубы были в Киеве и Минске. Каждый заботливо собирал архив и нередко имел даже свой печатный орган -самиздатского, разумеется, характера (Допустим, в киевском клубе “Королева” производилась газета с забавным названием “Усталый микрофон” - образ заимствован из “Песни на бис” со словами Андрея Вознесенского; а в Минске выпускалась “Канатоходка” - опять-таки в честь песни.)

В Москве в 1988 году возник клуб “Апрель”, собравший интеллигентных ребят, которые в отличие от “олимпийских” и “горьковских” обладали активностью совсем иного рода. В частности, они всегда предлагали свою помощь при грандиозной подготовке к “Рождественским встречам”. Сам Болдин относился к ним благожелательно и, в частности, выразил сочувствие той несчастной девочке, чьи волосы пострадали от десницы Пугачевой.

На верх

“Веселый муравейник” (окончание)

Подготовка к “Встречам” начиналась задолго. Пугачева лично составляла список участников.

Потом к ней уже чуть ли не с весны будут приходить и ходатайствовать, чтобы на сцене “Олимпийского” появился тот или иной артист. Алла Борисовна будет прислушиваться, присматриваться и выносить свой вердикт. Попасть на “Рождественские” - означало сразу прославиться.

Подобное произошло, скажем, с группой “Любэ” в 1988 году. Кстати, когда Пугачев а режиссировала их выход, она все время недовольно присматривалась к наряду солиста - Николая Расторгуева.

- Слушай, Коля... наконец задумчиво изрекла Алла Борисовна. Что-то тут тебе надо другое... - Что другое?

- Да костюм другой... У вас песни-то такие - э-эх! - Пугачева сжала кулак, - вот и надо соответствовать. Так! - она повернулась к костюмерам. - Найдите-ка до завтра ему... гимнастерку!

- Зачем, Алла Борисовна? - заволновался Расторгуев. - Будешь петь в гимнастерке.

Эта гимнастерка потом так и “прирастет” к Расторгуеву на годы. Пугачева потом позовет к себе и Юру Шагунов а из “Ласкового мая”. Он ее тогда в первую очередь интересовал как некий феномен: ведь какое безумие творилось на его концертах. Познакомившись с Юрой, Пугачева в компании с Бари Алибасовым как-то отправилась взглянуть на шатуновскую загородную виллу. Обойдя ее со всех сторон, она патетически произнесла:

- Ну что же за страна, в которой мы живем?! Я двадцать лет отдала сцене, а тут пришел мальчик, 19-летний, и сразу все получил.

Короче, кого только не будет на “Рождественских встречах” - даже корейский балет и давний советский эмигрант Леонид Бергер, некогда певший в “Веселых ребятах”.

Сначала предполагалось, что “Встречи” будут вести два человека - Алла, разумеется, Борисовна и Юрий Николаев. На первых “рождественских” так “оно и произошло. Но потом Пугачев а расхотела делить роль “хозяйки шоу”.

Создавая “Встречи”, Пугачева, конечно же, сразу планировала и их телевизионную версию. Причем, согласно ее задумке, телепоказ этой программы должен был совпадать как раз с православным Рождеством. Когда программа монтировалась в телецентре, Алла Борисовна пропадала там по неделе, хотя формально могла избежать этого: у “Встреч” был свой телевизионный режиссер.

Поскольку и сами концерты, и эфир требовал денег - тогда государство уже теряло возможность финансировать все подряд - то Болдин со своей гвардией искал деньги.

“Именно мы были первыми, кто стал привлекать спонсоров, - уверяет Евгений Борисович. - Первое время это было так легко: все хотели быть спонсорами”.

Действительно, первый эфир “Встреч” изобиловал рекламными вставками, объявлявшими того или иного благодетеля - какие-то несуществующие нынче фирмы, комбинаты, объединения. (Причем, тогда новое слово фигурировало исключительно в таком виде - “спонсор” вместо спонсор: русская грамматика еще не переварила всех “пришельцев”.)

Декорации и шоу с каждым годом становились все эффектнее, а расходы все баснословнее.

Последние “Встречи” для широких масс состоялись в декабре 1992 года - всего лишь четвертыми по счету.

В следующем году до последнего момента вообще никто (включая и нашу героиню) не знал будут ли “рождественские”, где, как и в каком составе. Все решилось довольно быстро, и мероприятие с арены “Олимпийского” низверглось в крохотный зал казино “Жар-птица” (в высотном здании на площади Восстания), где в течение одного вечера и прошли съемки.

Автор этой книги тогда оказался в числе очень немногих журналистов, которых Пугачев а пригласила на съемку этих встреч. Да-да, именно сама Пугачева - на подобные мероприятия списки аккредитованной прессы утверждаются у нее, и Алла Борисовна, натерпевшаяся от “бойких перьев”, изучает их очень придирчиво.

Перед началом съемок Пугачева тихо пояснила присутствующим, что в свете последних событий у нее не было желания в этом году проводить “Встречи”, но потом она все-таки решила не нарушать традицию, хотя финансовая ситуация и не позволяла воспользоваться “Олимпийским”. (Под последними событиями Алла Борисовна подразумевала штурм “Останкин о” и осаду Белого дома за два месяца до этого. Кроме того, накануне прошли первые выборы в Госдуму, на которых, как известно, впечатляющую победу одержала партия Жириновского, что повергло в состояние первобытного ужаса столичную интеллигенцию.)

Потом она с микрофоном лично обошла всех журналистов, чтобы они представились, и дала малочисленным зрителям основные указания - не сидеть с кислыми лицами, хлопать артистам от всей души, во время съемок по залу не бродить.

Сама же хозяйка бала не то что бродила - носилась. Накануне у нее случились серьезные проблемы с голосом, и подчас она просто сипела:

- Файфман! (Это телевизионный режиссер - авт.) Ты меня слышишь?! Давай! Снимаем еще раз!

Под конец съемок Пугачева попросила Бари Алибасова помочь ей отдавать указания.

После каждого очередного номера она выскакивала и задорно размахивала руками:

- Так, так, хлопаем, хлопаем! Никто никуда не уходит! Все радуются! Все хлопают!

(Надо сказать, то был первый случай, когда я оказался в непосредственной близости от Примадонны, и на собственном опыте убедился, что она излучает мощные энергетические импульсы. Я весьма скептически воспринимаю весь ажиотаж вокруг биоэнергетики и иных паранаучных “чудес”, но в данном случае готов согласиться с популярным магом Юрием Лонго, что Пугачева - очень сильный экстрасенс.)

Последующие недели две, словно зачарованный я рассказывал всем об этой милой, неугомонной, изящной, веселой, умной, тонкой, задиристой, чуткой, интеллигентной, забавной... женщине. Затем сел и вдохновенно написал большое панегирическое эссе, опубликованное в одном из популярных тогда журналов.

Как мне потом сообщали приближенные Аллы Борисовны, она не только внимательно прочитала этот материал, но даже несколько раз цитировала отрывки в кругу друзей.

“Если что-то осталось в Вашем сердце, то другой награды мне не надо!” - воспользуюсь я в свою очередь той фразой, которой она заканчивала свои концерты. Но продолжим. Тогда, в “Жар-птице” перед началом съемок Алла Борисовна объявила, что эти “Встречи” будут как бы негласной презентацией нового альбома Сергея Челобанова.

Сергей Васильевич Челобанов, как принято величать его в эстрадных кругах, прибыл в Москву из города Саратова Там он, кстати, поначалу был более известен не как музыкант (хотя музыкой он занимался с четырех лет), а как боксер. В свое время Челобанов даже стал чемпионом Саратовской области по боксу.

До сих пор не очень ясно, как он сумел завязать какие-никакие контакты в высших сферах столичного шоу-бизнеса: Челобанов славится своей нелюдимостью, а также тем, что исполняет несколько странную музыку.

Здесь, в Москве, у Сергея была своя группа “H-band”, и кто-то принес ее записи Пугачевой. Она послушала и, как и в случае с Кузьминым, захотела познакомиться поближе. Это был 90-й год.

“Она просто пригласила меня в гости сначала, - вспоминает Челобанов. - Мы посидели, немножко выпили... Видимо, ей понравилось... Потом еще несколько раз посидели и начали работать. Ну и пошло...”

Еще служа в армии, Челобанов надолго увлекся наркотиками. Потом пытался избавиться от дурной зависимости и какое-то время лечился в наркологическом диспансере своего родного городка Балаково Саратовской губернии. Когда спустя несколько лет он приехал сюда уже вместе с Театром песни - выступать, Алла Борисовна захотела устроить небольшой антинаркотический хэппенинг. Она приехала в тот самый диспансер и попросила главврача вьщать ей медицинские документы пациента Челобанова. Тому некуда было деваться и, в нарушение закона, скоро все бумаги оказались в руках у Пугачевой. ' Вечером на банкете после концерта она торжественно выложила их на стол и объявила, что сейчас состоится официальный “развод” Сергея Васильевича с пагубной страстью. После этих слов она подожгла папку с документами и под крики всеобщего одобрения спалила дотла. (Правда, Челобанов сам признается, что от наркомании он так окончательно и не избавился.)

“Роман с Челобановым стал еще одним “уроком мужества” для Болдина, - замечает Полубояринова. - Впрочем, к этому моменту их отношения с Аллой начали приобретать уже чисто деловой характер. При этом Болдин то и дело говорил ей, что без его советов и помощи она просто пропадет”.

Как раз тогда Пугачева задорно спела “Чао”: “Час, милый, дорогой! Чао, мой неординарный! Чао, гений, чао, муж - Муж своей жены бездарной... До свиданья и прости. Что тебя я променяла - ой, красавчика такого - на небритого нахала...”

Челобанов заключил с Театром песни трехгодичный контракт, который предполагал издание двух альбомов, съемку клипов, рекламу и прочее. (Надо заметить, что на эти годы Пугачева практически забросила свои дела: почти ничего не сочиняла, не пела, не записывала. В конце концов собратья по цеху стали упрекать ее в совершенно излишнем самопожертвовании.)

Тут будет уместно привести один забавный эпизод, замечательно характеризующий как Челобанов а, так, разумеется, и Пугачеву.

В июне 1992 года, т.е. как раз в самый разгар их романа, Алла Борисовна как продюсер певца договорилась с одной из ведущих московского канала - Анелей Меркуловой - о том, что ее гостем станет Сергей Васильевич.

Чтобы эта встреча произвела серьезное впечатление, Алла не только согласилась выступить в прямом эфире сама, но привезла с собой для вящей солидности Аркадия Укупника и Александра Буйнова.

Сначала вся эта троица исполнила что-то типа словесной увертюры перед явлением героя - Челобанова.

Потом Меркулова начала мучительный диалог с Сергеем Васильевичем. Больше двух-трех слов и нескольких междометий от своего гостя опытная ведущая добиться не могла - так что вся эта сцена приобретала комический характер.

Но телезрители не могли знать, что в этот момент звезда №1 готовит за кадром самую натуральную комедию во французском духе. Пугачева, которая отчего-то развеселилась не на шутку, уговаривала Буинова и Укупника тайком заползти за диванчик, на котором расположился угрюмый Сергей Васильевич, и внезапно высунуться оттуда по ее команде.

Когда в эфир пустили новый клип Челобанова, Буйнов и Укупник под предводительством Аллы Борисовны действительно прокрались за диван и, хихикая, стали оттуда высовываться. Операторы и режиссер не знали, как реагировать. Ко всеобщему облегчению Пугачева быстро утомилась ползать на четвереньках, и к моменту вывода студии в прямой эфир вся троица выползла из-за дивана и расселась на нем самом.

(Вообще, когда Аллой Борисовной овладевают приступы безудержного лихого веселья, она не ведает преград. За десять лет до описанного случая певица, проезжая с компанией в четыре утра мимо дома Алексея Рыбникова, захотела заглянуть к композитору. Несмотря на уговоры, она поднялась к нему на этаж и долго стучала в дверь, призывая открыть ей, Пугачевой. Рыбников не открыл, но и милицию вызывать не стал. Вероятно, все-таки поверил, что к нему ломилась Пугачева.)

...Срок контракта между Аллой Борисовной и Челобановым истек как раз к концу 93-го года, когда в казино “Жар-птица” снимались предпоследние “Рождественские встречи”.

“Тот объем работ, который был нами запланирован, мы выполнили, - пожимает плечами Сергей Васильевич. - Так что продлевать контракт не было смысла. Да и потом, честно говоря, мы подустали друг от друга. Решили отдохнуть от совместной работы и от общения. Ну, вот и отдыхаем...”

Алла Борисовна даже захотела еще раз, спустя пятнадцать лет после “Женщины, которая поет”, попробовать себя в качестве героини мелодрамы Она заказала сценарий кинофильма, который чем-то должен был напоминать знаменитого “Телохранителя” с Уитни Хьюстон. Сюжетная канва картины предполагалась следующая: от певицы (т.е. Пугачевой) уходит муж (намеков на Болдина будто бы не планировалось). Несчастная певица встречает где-то романтического боксера (Челобанова, разумеется), и тот расправляется с мужем-обидчиком.

(С кинематографом, надо заметить, у Аллы Борисовны последние годы отношения вообще складывались неудачно. Так, например, она обратилась к известному режиссеру-мультипликатору с предложением снять клип на свою старую песню “Реквием” с музыкой Марка Минкова и стихами Марины Цветаевой.

“Так, чтобы все рыдали” - кратко выразила Пугачева эмоциональную идею ролика. Режиссер подсчитал затраты на “массовые слезы и сказал, что это будет стоить пятнадцать тысяч долларов - сумма для людей этого круга совсем небольшая. Но Пугачева отказалась.)

На верх

Кристина, Володя, Никита

В интервью журналу “Советская женщина” в 1976 году на вопрос о своей четырехлетней дочке Пугачева ответила:

- У девочки хороший слух, она музыкальна, подвижна, артистична. ..Я постараюсь дать ей не только музыкальное, но и филологическое образование. А профессию пусть выбирает сама.

Правда, до 1986 года, до смерти Зинаиды Архиповны, именно бабушка занималась воспитанием и образованием Кристины.

“Она сделала Кристину также, как в свое время Аллу”, - замечает Евгений Борисович Пугачев, брат звезды.

Те, кто общался с Зинаидой Архиповной, вспоминают, что у нее могло стать плохо с сердцем из-за того, что внучка получила “четверку” по музыке. Бабушка возила ее из Кузьминок в Школу искусств возле метро “Полянка”.

Когда Кристина была в четвертом классе, ее пригласили на балетные курсы при Большом театре: она уже тогда отличалась пластичностью. Но стать звездой балета девочке быстро расхотелось, и примерно спустя год она уже увлеклась теннисом и фигурным катанием. Балетные курсы были заброшены, что очень сильно раздосадовало маму. Зато примерно в то же время Кристина стала пробовать петь, что, конечно, никого особо не удивило. Многим до сих пор памятен давний дуэт Пугачевой-Орбакайте в песне “А знаешь, все еще будет”.

А в 1980 году, когда Стефанович еще собирался снимать фильм “Рецитал”, Кристине по сценарию предназначалась роль Аллы в детстве. (Эта идея дождется-таки своего часа спустя пятнадцать лет. Правда, в более “взрослом” варианте - когда Кристина сыграет маму с песней “Арлекино” в социальном ролике канала OРT.) Но подлинные актерские способности у девочки открылись позже, на школьном вечере для ветеранов войны. Она прочитала со сцены стихотворение Симонова “Жди меня”, и один из пожилых гостей буквально про слезился и сказал, что Кристина должна стать актрисой.

В 1982 году Ролан Быков приступал к работе над картиной “Чучело”. Он объявил актерский конкурс среди детей. Тогда Зинаида Архиповна тайком от Аллы привела на пробы Кристину Сначала девочка режиссеру не приглянулась. Отсмотрев еще несколько десятков детей, Ролан Антонович все-таки вернулся к кандидатуре Кристины. Тогда он решил переговорить с ее знаменитой мамой. Пугачева поначалу не пришла в восторг от этой идеи, но все же прочитала повесть, по которой ставился фильм. После этого она согласилась, печально промолвив:

- Почему мне не двенадцать лет? Вот я бы сыграла...

Быкова пытались было упрекать в неразборчивости и стремлению обеспечить успех своей картине легким способом: еще бы! Кто не захочет по смотреть фильм с дочерью Пугачевой. Но эти разговоры прекратились после первых же демонстраций “Чучела”. Если к фильму или сценарию можно было предъявлять претензии, то игру юной актрисы Орбакайте признали великолепной.

(Я, кстати, хорошо помню один из первых просмотров фильма в Доме кино, устроенный для журналистов и кинокритиков. Как и полагалось, после фильма на сцену к микрофону выходили разнообразные представители творческой интеллигенции и славили новую работу Быкова. Когда же речь заходила о Кристине, то, хваля ее, все считали своим долгом напомнить: совершенно не имеет значения, что ее мама - известная певица и так далее... Было весьма забавно наблюдать, как весь зал, повинуясь каким-то нелепым законам совковой интеллигентской этики, не решался произнести имя этой “известной певицы”). Все знали и не произносили!)

Когда Быков позвал посмотреть фильм Аллу и Зинаиду Архиповну, то бедные женщины проплакали чуть ли не все два с лишним часа. А Кристина с подружками сидела неподалеку и хихикала, вспоминая разные смешные моменты съемок.

Но после удачного дебюта актерская карьера Орбакайте прервется на десять лет. (Зато потом свою аккомпанирующую группу она назовет “Чучело”.)

Ее все больше увлекала хореография, и в середине 80-х с ней начнет заниматься Борис Моисеев.

“Это были ненавязчивые такие занятия, - вспоминает он. - Кристина просто спрашивала, и я показывал ей какие-то движения. Больше с ней занималась одна из моих тогдашних партнерш по трио “Экспрессия” Люция Чеснулевичуте. Быть может их объединяла литовская кровь. Кристина очень ей доверяла и считала своим кумиром в танце. Кристина начала ходить к нам на репетиции в “Олимпийский” и постепенно входила в балет “Рецитал”. Я, честно говоря, не ожидал, что она затанцует по-настоящему, что ее природные данные окажутся настолько сильны и настолько ярки. Никто не думал, что за какие-то полгода она станет одним из лидеров этого балета”,

Скоро Алла Борисовна уже совершенно спокойно выпускала дочь на сцену во время своих выступлений.

На первых “Рождественских встречах” в “Олимпийском” был забавный момент. В финальной сцене все участники сбегали по широкому подиуму в зал, как бы прощаясь со зрителями. Хозяйка шоу стояла туг же с микрофоном и подносила его избранным артистам для последних пожеланий - Малинину, Буйнову, Кормухиной. Когда мимо нее вместе с остальным балетом проносилась Кристина, Алла Борисовна поднесла микрофон и ей, но та отпрянула, ничего не сказав. Девушке было невдомек, зачем ей вставлять свою скромную реплику среди звезд эстрады?

Тут позволю себе отвлечься и в последний раз полистать газеты 15 апреля 1989 года они писали о следующем

“Завершаются выборы народных депутатов СССР. Скоро наши избранники соберутся на свой первый съезд. Можно сказать определенно: новый советский парламент будет не похож на своего предшественника - прошла пора мнимого единодушия”. “Обстановка в Тбилиси.

14 апреля состоялся Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Грузии, рассмотревший политическую обстановку в республике...

На пленуме отмечалось, что трагический поворот событий, бесспорно, причинил ущерб интересам пере стройки, обновлению страны...

Не по своей воле армия вынуждена была выполнять не свойственные ей функции. Она вышла на улицы Тбилиси, подчиняясь политическому решению руководства республики”.

15 апреля был опубликован “Закон СССР об изменении порядка налогообложения населения”. В одной из газет красовалась большая проблемная статья “Кооперативы - на время или навсегда?” В ней, в частности, содержалась следующая фраза: “Модное нынче слово “рэкет” известно большинству только понаслышке”.

А в заметке под названием “В духе гласности” сообщалось:

“По приглашению Госконцерта СССР Национальный симфонический оркестр США под руководством Мстислава Ростроповича даст 12-16 февраля будущего года два концерта в Москве и Ленинграде...”

В девятом классе друзья как-то позвали Кристину в Измайлово, где в честь дня Конституции давали концерт Лайма Вайкуле и Владимир Пресняков.

После концерта восемнадцатилетний Володя познакомился с пятнадцатилетней Кристиной и даже поехал ее провожать - заметим, на метро.

Их следующая встреча произошла уже в декабре, на съемках новогоднего “Голубого огонька”. В этой программе Пресняков пел песню про Чарли Чаплина, а Кристина оказалась в числе танцевального сопровождения к незабвенному шлягеру Кузьмина “Симона”.

Закончив дела, Володя предложил Кристине поехать с ним в “Континенталь”, где он работал в вечерней программе. Девушка отказалась, сославшись на строгую маму. В ответ на это Пресняков подскочил к Алле Борисовне и уговорил ту отпустить дочь с ним под его благородное слово, что это ненадолго. К изумлению Кристины мама согласилась.

Через полгода роман Преснякова и Орбакайте стал самой модной сплетней в эстрадных кругах.

...Как-то Владимиру Петровичу Преснякову, известному саксофонисту и отцу Кристининого ухажера, позвонила Алла Борисовна:

- Ну что, Петрович (так его зовут коллеги - авт.), твой сын у нас уже ночевал. Что будем дальше делать?

- Что делать? Да ничего не надо делать. Пусть женятся, если хотят.

- Что ж, ладно. Я просто у тебя хотела выяснить, может, вы против? Пресняков-старший вскорости написал песню “Ах, Алла”, где в припеве есть слова: “наши дети, Алла, нашли свою любовь...”

21 мая 1991 года у Володи и Кристины родился сын.

Кристина рожала в Англии. Перед этим туда специально приезжал Болдин, выбирал клинику, выяснял все условия. (Тогда распространился слух, что Пугачева покупает себе в Лондоне дом, где собирается в дальнейшем поселиться. Когда ее спрашивали об этом, она, смеясь, отмахивалась:

- Да вы что, какой дом? Что я там буду делать?)

Мальчика назвали Никитой. Правда, были мимолетные рассуждения о другом имени - в связи с тем, что припомнили пугачевскую песню “Когда я стану бабушкой”, где она поет о “внуке Егорушке”.

Крестной Никиты стала Алина, старинная подруга Пугачевой.

Алина - вообще фигура довольно занятная, о которой лучше Пугачевой никто не напишет.

Давным-давно она вышла замуж за индуса, с которым поселилась в Германии и начала активно заниматься бизнесом, в чем весьма преуспела Потом она развелась, сохранив с прежним мужем добрые отношения, и вышла заму ж за немца.

На сегодняшний день Алина остается самой близкой подругой Аллы Борисовны, которая даже называет ее своей сестрой. Быть может, их дружбу цементирует как раз то обстоятельство, что они не очень часто видятся, хотя в последнее время Алина подолгу живет в России, где тоже нашла применение своим предпринимательским талантам

...А Никита, когда подрос, стал называть Аллу Борисовну не бабушкой, а Аллочкой.

На верх

Последняя народная артистка СССР

19 августа 1991 года, когда по радио с раннего утра тревожным голосом передавались указы ГКЧП, Алла Борисовна оказалась в Одессе. В это время она туг как раз гастролировала.

Вдалеке от Москвы, к тому же у моря, пресловутое чрезвычайное положение казалось не таким уж угрожающим. Поэтому с утра все отдыхающие, как и следовало ожидать, отправились на городской пляж. Вскоре сюда же не спеша пришла Пугачева в компании с Михаилом Жванецким, своим давним приятелем.

Это событие очень подробно описывается в “Вестнике клуба “Апрель” (о самом московском клубе я упоминал выше). Поэтому трудно удержаться от искушения привести этот рассказ, который, во-первых, живо обрисовывает ситуацию, а, во-вторых, наглядно демонстрирует, с какой трогательной тщательностью поклонники Аллы Борисовны последние годы отслеживают каждый ее шаг. (Я позволил себе внести лишь легкую правку и необходимые сокращения. При этом счел нужным оставить нетронутым наименование самой героини - сакраментальными инициалами “А.Б.”.)

“Сначала замечательную пару окружили дети, потом к ним присоединились и взрослые. Ну а когда сообразительный радист пляжа попросил не мешать отдыхать знаменитостям и не создавать нездоровый ажиотаж - усидеть на лежаке мог только глухой или ленивый.

А.Б. была в черном совместном купальнике без бретелек с блестящей каемочкой на груди, поверх купальника она накинула пеструю рубашку леопардовой расцветки с подплечниками, на ногах пляжные тапочки, на голове - красная кепка, которую на нее нахлобучила в самом начале прогулки какая-то девочка.

А. Б. и Жванецкий оказались в гуще толпы, тянувшейся за ними шлейфом. Каждый норовил что-нибудь ляпнуть Алле, из-за чего получилась словесная каша, из которой выделился лишь возглас Пугачевой “А у вас тут весело?”

Разумеется, разговор зашел и о политике. На вопрос, что же произошло, А. Б. ответила, что, дескать, хотят все вернуть, но не получится.

- Алла Борисовна! А если мы вас президентом выберем? - Меня? Выбирайте! - А вы справитесь? - Я? Конечно справлюсь. Народу все прибывало, но А. Б. особого внимания на это не обращала Но вдруг она резко обернулась и увидела огромную толпу, которая ее окружала.

- Товарищи, а митинги сейчас запрещены, знаете? - полушутя спросила А. Б. Однако народ и не думал отходить. - Ну что ж, раз в стране произошел переворот, - продолжала она, - давайте, что ли, устроим демонстрацию протеста. Только хорошо бы идти с песней. Запевайте!

Все, конечно, хотели, чтобы пела А. Б., а она соглашалась петь только со всеми вместе.

- Так что будем петь? - спросили члены “Апреля”.

- “Вихри враждебные”, - твердо ответила АБ. Первую строчку спели вместе, вторую А. Б. пела уже одна: никто не знал слов. Тогда она сказала, что нужно петь что-нибудь другое, лучше всего “ваше, народное”. Пришлось сознаться, что лучше всего мы знаем песни ее репертуара Алла велела петь их. Начали с “Час”. А.Б. повернулась к Жванецкому:

- Видишь, че творится, а? Нашу песню не задушишь, не убьешь. Народ все прибывал. (Надо добавить, что на протяжении всей этой прогулки Жванецкий очень тихо говорил Пугачевой: “Ну зачем ты меня сюда привела? Ведь потом спросят: “Где ты был 19 августа?” Что я отвечу? На пляже? Да?”

- Правильно Миша! На пляже, - смеялась Алла Борисовна. - Чтобы быть ближе к своему народу. Видишь, как он, этот народ, задницы показывает всему этому перевороту. Пойдем!

- Ой, нет, ну зачем же? - не успокаивался Михаил Михайлович. - Ведь скажут потом: Хазанов был у Белого дома, а я... на пляже!)

Алла велела тем временем продумать программу, что петь. И тут ее осенило:

- Сейчас будем петь “Ням-ням”! Будем, а? - обратилась она к Жванецкому. Но тот сказал, что не знает этой песни. Тогда А.Б. все переиграла:

- Нет, не будем. “Ням-ням” запретили. Мне запретили ее петь. И вообще меня запретили.

По толпе прокатилась волна ужаса - “Ее запретили!” - шутка была воспринята всерьез.

Наконец, процессия добрела до лестницы, разделявшей части пляжа. Тут, у лестницы, А.Б. остановилась и попросила какого-то мальчика подать руку. Но тот почему-то испугался и убежал. Ей подавали руки какие-то тетки, но А. Б. настаивала на том, чтобы это сделал мужчина.

...В другой части пляжа народа было действительно меньше, но А. Б. привела всю толпу с собой.

- Алла Борисовна! - воскликнул кто-то. - А можно вас сфотографировать?

- Можно, - А.Б. сделала широкий жест. - Только вот с этой штучкой. - И ткнула пальцем в крышку на объективе. Затем двинулись в сторону моря. - Это что, Горобец? -А.Б. указала на какого-то загоравшего толстого мужика. - Нет.

- А-а... А то я как вижу толстого, мне все время кажется, что это Горобец. (Руководитель “Рецитала” - авт.)

Тут А Б. окинула взглядом толпу и предложила устроить массовое крещение, т.е. всем полезть в воду. Идея была воспринята на “ура”.

Когда сама А Б. решила искупаться, кто-то предложил ей снять рубашку.

- А зачем? - удивленно спросила она. - Не надо. Жванецкий купаться наотрез отказался, сославшись на то, что он был в туфлях и нес сумку с документами. Алла начала его уговаривать:

- Ты что, не одессит, что ль? Ну ладно, Миш. Пойдем, ну люди же смотрят. Если ты не пойдешь”, то все останутся с тобой, а я, что - одна буду купаться?

Толпа закричала, что все пойдут купаться и двинулась за А. Б. в воду. Ей предложили снять хотя бы тапочки, но она отказалась и так вошла в воду. Тапочки, естественно, тут же всплыли. А. Б. взяла их в обе руки и шагнула в пучину. Все последовали за ней, что Алле не очень понравилось:

- Давайте вы все останетесь, а я пойду купаться одна, а? А Б. постояла в воде и спросила: - Ну что, мне перед вами окунуться, что ли?

По толпе пронесся гул одобрения. Тогда она резко присела, окунулась, встала и закричала:

- Кайф! - и “обратилась к людям с фотоаппаратами. - Снимайте! Кадр века! Я - в воде! Изображаю радость!

В конце концов А. Б. решилась поплавать. Удалившись от берега в окружении детей, она вдруг громко заявила:

- А я ведь плавать не умею! Держите меня! Кто-то попытался поддержать ее за руку, но А. Б. воскликнула: - Нет! Так я точно утону. ...На берегу Аллу уже поджидал какой-то человек с пачкой папирос и ручкой. Но А. Б., как и всегда в людных местах, автографы давать отказалась. Неподалеку оказался Челобанов с женой, которые с интересом за всем этим наблюдали.

- Алла Борисовна! Здесь Челобанов. - Где? - заинтересовалась А. Б. Ей показали, после чего она произнесла: - Ну и ладно. У них своя жизнь, а у нас здесь своя. (Понятно, что Челобанов прибыл на гастроли вместе с Пугачевой - авт.) А где Миша? Он свалил уже, что ли?

- Да нет, - ответили ей. - Вон он стоит, автографы раздает.

Вот пусть он и раздает, а я не буду! Тут Жванецкий сообщил, что они должны срочно идти на обед, но вся толпа направилась за ними. Тогда А Б. остановилась и серьезно произнесла: - Можно, я вам скажу два слова, а потом вы останетесь здесь, а я пойду домой, ладно?

Народ приблизился вплотную. - Я вас всех очень-очень люблю! ...Потом, уже у шикарной дачи, в которой А. Б. жила во время гастролей, она встретила двух тетушек. Они сообщили, что приехали из Сибири и очень хотят посмотреть на Пугачеву. - Ну смотрите, - разрешила Алла и полезла на дачу через забор...”

Спустя почти полгода, в конце мая 1992 года министр культуры Российской Федерации Евгений Сидоров вручал удостоверения народных артистов СССР (уже, в общем-то, совершенно никчемные). Когда министр произносил официальную приветственную речь, Пугачева, сидевшая прямо перед ним, отвернулась куда-то в сторону. Сидоров не выдержал и сказал с обидой в голосе:

- Алла Борисовна, могли бы и на меня посмотреть - я все же как никак министр... Пугачева взглянула на него и развела руками: - Вас, министров, много, а я одна. Как теперь уже известно, ГКЧП успеха не добилось, Горбачев вернулся из Фороса, а 8 декабря 1991 года было учреждено Содружество независимых государств.

Перед самым своим уходом в отставку, 21 декабря, Михаил Сергеевич успел подписать указ о присвоении нескольким деятелям культуры звания “Народный артист СССР”.

В этом списке значилась и Пугачева Алла Борисовна. По иронии судьбы уже после развала Союза титул народной артистки Российской федерации она сменила на народную СССР.

Когда все газеты и журналы запестрели заголовками “Последняя народная артистка Союза”, очень огорчился популярный артист Олег Янковский:

- Да не она последняя, а я! Моя фамилия была в списке последней - на букву “я”! Но никто не прислушался к жалобам актера ...Видимо, в то же примерно время уральские дети придумали считалку: “Алла, Алла Пугачева, Алла съела Горбачева. Горбачев ей изо рта: “Алла, Алла, ты куда?” Считалка достойно вписалась в тот же озорной “арлекиновский” ряд, что и ветхий анекдот про Брежнева, “мелкого политического деятеля эпохи Пугачевой”.

На верх

Фирма, духи, журнал

- Алла Борисовна! А как ваш Театр? Чем вы там сейчас занимаетесь? Пугачева бросила недовольный взгляд на журналиста:

- Что? Какой театр? Нет у меня никакого театра. Есть фирма “Алла”, мы занимаемся бизнесом. Да, бизнесом.

- А как же молодые таланты, которым вы помогали?

- Ну все. Помогла молодым талантам - хватит. Теперь пусть сами.

В апреле 1992 года вместо тихо умиравшего Театра песни была основана фирма “Алла”.

“Дальнейшее существование театра было бессмысленно, - поясняет Болдин. - Все наши артисты уже начали работать сами, сами зарабатывали деньги. Театр был всем удобен, когда он помогал -а мы не считали на это деньги”.

Сам Болдин тоже покинул Театр. У него уже было другое дело, которое приносило приличные доходы, правда, к шоу-бизнесу отношения не имевшее. Еще в начале 1989 года, когда у советских предпринимателей (скоро, скоро их окрестят “новыми русскими”!) едва появилась возможность сотрудничества с Западом, Болдин и его близкое окружение завязали контакты с компанией “Сиабеко груп”, распространившей свое деловое влияние на Канаду, Швейцарию и Гонконг.

Как сообщали тогда газеты, совместное предприятие Театра песни и “Сиабеко груп” получило название “SAV Entertainment”, где аббревиатура “SAV” расшифровывалась как совместное предприятие “Сиабеко - Алла”. Как пояснялось в ходе церемонии подписания контракта, это совместное предприятие будет способствовать расширению культурных контактов между СССР и Западом и, в частности, даст возможность нашим артистам заявить о себе в полный голос там, а зарубежным звездам регулярно наведываться сюда.

Президент “Сиабеко груп” Борис Бирштейн сказ ал тогда:

- В рок-музыке я, честно говоря, разбираюсь плохо, но мой вице-президент утверждает, что в СССР этот вид музыки популярен... И подписал договор.

“Действительно, - говорит Болдин. - Многие зарубежные вопросы мы тогда решали не через театр, а через эту фирму.

Потом, уйдя из Театра, года три я занимался не шоу-бизнесом, а торговлей, изготовлением всякой продукции”.

А затем, после 1993 года Болдин вернется к шоу-бизнесу, но уже на качественно ином уровне. Именно фирма “SAV Entertainment” будет устраивать в России гастроли звезд первой величины - Элтона Джона, Дайаны Росс, Стинга, Давида Боуи, Тины Тернер.

Кстати, кабинет Евгения Борисовича в офисе “SAV Entertainment” увешан фотографиями Пугачевой.

А знаменитая песня “Сильная женщина” была написана сразу после развода с Болдиным. “Крикну! А вокруг тишина. Снова я осталась одна...”

Примечательно, что исходный текст песни, который принесли Пугачевой, она отредактировала так, что от него остались лишь две строки. Остальное досочинила сама. Говорили, что когда Болдин увидел по телевизору, как Алла Борисовна поет ее, то заплакал.

Фирма “Алла” начала заявлять о себе оригинально - с запаха. В июле 1992 года в концертном зале “Россия” Алла Борисовна представила прессе и другим заинтересованным лицам первую коллекцию своих новых духов. Легко сообразить, что назывались духи “Алла”.

“О выпуске своих фирменных духов мы задумались за несколько лет до этого, -рассказывает Бол-дин- - Тогда мы вообще выпускали много всего с именем Аллы-майки, календари, значки. Театр во многом жил и благодаря этой статье дохода”.

Первоначально переговоры о пугачевском пар-фюме велись с нашей фабрикой “Заря”, но потом, когда широко распахнулось окно в Европу, внимание Пугачевой привлекла французская фирма “So go” - не “Chaneb, конечно, но все-таки. С французами подписали договор в мае 1991, и началась ароматная работа.

“Месяца два мы выбирали запах, - говорит Болдин. - Нам присылали из Франции образцы в маленьких пузыречках, мы их пробовали. Причем за один раз много не нанюхаешься, поэтому вся эта процедура растягивалась”.

Алла Борисовна настолько увлеклась, что сама сделала эскиз коробочки для духов и рисунок на ней - незатейливое графическое изображение женской головки.

В том же 92-м году, в сентябре, Алла Борисовна в очередной раз отправилась в Швейцарию. Она полюбила эту страну, и, главным образом - город Цюрих, где за сто лет до нее проживал молодой Ленин. Пугачева, кстати, часто дефилировала мимо того дома, где он когда-то обитал. По собственным ее уверениям, тут она даже заводила мысленные беседы с “вождем пролетариата”.

Однако на этот раз элегических прогулок не получилось: Алла Борисовна чувствовала себя прескверно. Она обращалась к здешним врачам, которые уже хорошо ее знали, но те не подозревали ничего серьезного. В полу горячечном состоянии Пугачева провела в Цюрихе неделю, ожидая, когда недомогание пройдет своим чередом. Потом все-таки отправилась в Москву.

В Москву она прилетела с температурой 42. Когда Болдин вызвал врача, тот, по сути дела, начал делать операцию туг же, на постели: начиналось заражение крови.

Ее доставили в городскую больницу № 15, где она провела десять дней. Лечащий врач потом с улыбкой рассказывал, как перед утренним обходом Алла Борисовна не позволяла войти в палату, пока она не причешется и не накрасится.

В прессе распространились слухи о том, что Пугачева оказалась на грани летального исхода в результате неудачно проведенной пластической операции по вживлению в грудь имплантанта. Сама она никак не комментировала ту страшную ситуацию, называя все случившееся “смертью и вторым рождением”.

За полгода до этого она бросила курить, но после операционного стола вернулась к многолетней привычке.

Весной 1993 года в “Олимпийский”, в офис к Алле Борисовне пришли робкие мальчик и девочка лет восемнадцати. Лариса и Владик. Они приехали из Ташкента, где работали в газете “Пионер Востока”. Хозяйки на месте не оказалось, зато ребята увидели Сергея Васильевича Челобанова, смущенно поздоровались и сказали:

- Давайте, мы вам расскажем нашу идею, а вы поговорите с Аллой Борисовной - может, ей понравится.

- Хорошо, - согласился Челобанов. - Дело в том, что мы хотим сделать журнал Аллы Пугачевой...

Челобанов действительно передал все своей патронессе, и она пожелала лично увидеть этих ташкентцев.

После краткого и несколько сбивчивого объяснения, что за журнал хотят сделать Лариса и Влад, Пугачева произнесла:

- Мне ваша идея нравится. А как журнал будет называться?

- “Арлекино”, - ответили ребята. Алла Борисовна задумалась: - “Арлекино”? Да какой уж сейчас “Арлекино”? Давайте-ка просто и со вкусом - журнал “Алла”.

Деньги на первый номер Пугачева выделила сама.

Лариса с Владом принялись бегать по столичным типографиям и договариваться о печатании нового журнала. Это оказалось не самой легкой задачей, поскольку, когда уже достигалась предварительная договоренность и составлялась смета, то, само собой, всплывало имя Аллы Борисовны, и цены на типографские услуги тут же возрастали: с Пугачевой, мол, не грех и втридорога запросить.

Первый номер вышел в декабре 1993 года. Многие приняли его скептически: еще одно мимолетное увлечение Аллы Борисовны. Но вопреки прогнозам она взялась за свой журнал всерьез. (Может быть, ей не давали покоя давние невоплощенные амбиции. Ведь много лет назад на радиостанции “Юность” она пыталась заниматься журналистикой, но без особого успеха.)

Как-то она явилась на пресс-конференцию к группе “А-Стуцио” - своим старым приятелям, которых некогда вытащила из Казахстана и стала продвигать в московском шоу-бизнесе. Корреспонденты вяло спрашивали “студийцев” обо всяких глупостях, и тогда подняла руку Пугачева:

- А позвольте несколько вопросов от журнала “Алла”!

И молодые журналисты в тот вечер остались без дела.

Алла Борисовна читает все материалы, которые идут в номер. Собственноручно правит их. Если ее не оказывается в Москве или даже России, требует, чтобы статьи присылали ей по факсу - хоть на край света.

В журнале очень часто публикуются материалы про саму Пугачев и, естественно, ее фотографии. Вот к своим изображениям она относится крайне придирчиво. На это у Аллы Борисовны есть “придворный” фотограф, который каждый снятый кадр визирует у своей “повелительницы”.

Ей, например, не доставило большого удовольствия созерцать свое лицо без макияжа на обложке журнала “Стас”. Владелец этого издания Стас Намин, пользуясь благорасположением к нему Аллы Борисовны, как-то приехал к ней в гости и стал фотографировать Пугачеву в неформальной обстановке - как бы для собственного удовольствия. Понять но, что “фотомодель” никак не рассчитывала в таком виде попасть на обложку.

Потом, уже после выяснения отношений, для средств массовой информации был изобретен тезис, что такой “сюрприз” для широкой публики Стас Намин подготовил вместе с самой Аллой Борисовной.

На верх

Сто тринадцать роз

13 декабря 1993 года домой Алле Борисовне принесли огромный букет роз. Сказали, что это от Филиппа Киркорова. Пугачева вместе с Люсей живо заинтересовалась, сколько же там цветов. После тщательного подсчета, исколов все руки, дамы выяснили, что ровно сто тринадцать штук. (Не миллион, конечно, но все равно очень много.) Дату и количество цветов никак нельзя считать случайным выбором Филиппа: он, конечно же, знал о любимой пугачевской цифре “13”. : На следующий день доставили еще один букет. Алла Борисовна была заинтригована и снова взялась считать розы. На этот раз их оказалось сто пятнадцать.

“Ну, все понятно, - резюмировала Пугачева. - Теперь Филипп будет присылать каждый день на две розы больше”. Так оно и происходило.

Отец Филиппа Бедрос Киркоров, болгарин по национальности, лет двадцать-тридцать назад был довольно известным эстрадным певцом. Поэтому неудивительно, что сына, родившегося в 1967 году, тоже начали обучать музыке.

...В 1988 году юный Филипп, закончив Гнесинское училище, приходит в только что созданный Театр песни Аллы Пугачевой, и та берет его к себе. Надо заметить, что Киркоров, как утверждает его отец, с младых лет боготворил певицу и даже крутился перед зеркалом в женских нарядах, изображая ее.

В Театре он всегда пытался лишний раз попасть на глаза Пугачевой, на гастролях во время обеда садился прямо перед ней - но все это назойливое “мельтешение” тогда лишь раздражало Аллу Борисовну.

К творчеству “Филиппа она тогда тоже относилась несколько снисходительно, часто повторяя, что из него надо “выбить болгарскую эстраду”.

Тем не менее Пугачева приглашала его на “Рождественские встречи”, где объявляла как “человека с болгарской фамилией и русской душой”.

“Как-то на “Встречах”, - пишет Полубояринова, Пугачева исполняла свою знаменитую песню “Молодой человек, пригласите танцевать...”. По ее собственному замыслу, она по несколько тактов действительно танцевала с мужчинами-артистами - с Буйновым, с Пресняковым и другими. Когда очередь дошла до Киркорова, и тот уже приготовился взять Аллу Борисовну за талию, песня кончилась. Пугачева даже не скрыла своей радости, что ей не придется сливаться в танце с “этим парнем”.

Был другой случай, о котором рассказал один конферансье, который как-то сопровождал Театр песни на летних гастролях. После очередного концерта Пугачева очень громко - чтобы слышал Филипп - сказала конферансье:

- Зачем ты с таким пафосом объявляешь этого бездаря Киркорова? Рано еще! На тех же гастролях Филипп все время ходил за Пугачевой и почти как ребенок просил:

- Алла Борисовна, ну придумайте мне имидж. Ну придумайте. Однажды во время общего обеда, когда Киркоров в очередной раз заговорил об имидже, музыкант Александр Юдов, дожевав свой шницель, произнес:

- Филипп, да не волнуйся ты так! Имидж у тебя уже есть.

- Да? - обрадовался Киркоров - А какой? Все за столом притихли, и Юдов провозгласил: “Лучезарный пиздодуй!”

Через несколько дней Филипп обратился к Юдову: - Ну как? Я уже лучше? - Да, -кивнул головой Юдов - уже не лучезарный.

...Потом, когда музыканты “Рецитала” станут работать с Киркоровым, то во время концертов в паузах между песнями Филипп будет оборачиваться к ним и с усмешкой говорить: “Играйте-ка лучезарнее! Лучезарнее!”

После нескольких конфликтов с Пугачевой Филипп сердито заявил, что способен и сам сделать себе карьеру, и ушел из Театра, хлопнув дверью, фигурально выражаясь.

...Целый месяц Филипп поставлял розы ко “двору ее Величества”. Потом он вдруг сообщил, что 13 января 1994 года должна состояться их помолвка. Передам слово домработнице Люсе, как непосредственному свидетелю:

“Наступает 13 января. Алла встала. К одиннадцати часам должна была приехать жена Юдашкина делать прическу. Смотрю на Аллу - она опять нервничает как школьница перед первым свиданием. Я ничего не говорю. В два часа звонок в дверь. Открываю - стоит маленький Юдашкин с корзиной цветов и бутылкой шампанского и барин в роскошной шубе - высокий Филипп. Юдашкин улыбается, Филипп волнуется Алла кричит, чтобы к ней никого не пускали. Потом Филипп подходит к Алле, открывает коробочку и вытаскаивает обручальное колечко. Алла говорит: “При чем тут кольцо, сейчас ведь помолвка!” и отдает кольцо обратно. Она прилипла к креслу и смеется: “Да вы с ума, что ли, сошли?” А я говорю: “Алла Борисовна, между прочим, у вас не было ни одной свадьбы. Пускай хоть помолвка будет красивой!” Юдашкин меня поддержал. Тут они стали одеваться, я принесла ей соболиную шубу, ненадеванную ни разу, и они отправились”.

(Кстати, говоря, что у Пугачевой “не было ни одной свадьбы”, Люся как раз заблуждалась. За много лет до этого, в 1969 году, как мы помним, праздновалась свадьба Аллы с Миколасом - по тем временам просто шикарная. Так что, если бы они продолжали жить в любви и согласии, то в 1994 году как раз отметили бы серебряный юбилей.)

Внизу Аллу Борисовну, облаченную в черное, ждала не “Волга” и даже не кадиллак - у дома стояла золоченая карета, запряженная тремя лошадьми. Пугачева, как ни в чем не бывало, села в нее, поддерживаемая Филиппом.

Это событие было отмечено даже в хронике ИТАР-ТАСС:

“...На всем пути следования любимых артистов приветствовали прохожие, а творческая группа телекомпании “Останкино”, снимавшая открытие очередной пицерии на Тверской, оставив задание, мгновенно присоединилась к эскорту из милицейских машин, “Чаек” и “Вольво”. В таком сопровождении Пугачева и Киркоров благополучно пересекли Красную площадь, переехали Москву-реку и остановили коней перед рестораном “У бабушки”.

Этот самый ресторан незадолго до того открыла Алла Будницкая, актриса, сыгравшая в “Женщине...” подругу-соперницу главной героини. Муж Будницкой, режиссер Александр Орлов, собственно, и снял сам фильм. Так что и туг не было никакой случайности.

В ресторане звездную пару также поджидали Игорь Николаев с Наташей Королевой, Александр Буйнов, Игорь Крутой. Последний, кстати, явно ощущал себя героем какого-то умопомрачительного розыгрыша и все всматривался в лицо Пугачевой, пытаясь заметить хоть какую-то глумливость в ее взоре.

Забавно, но во время помолвки молодые обращались друг к другу исключительно “Алла Борисовна”, “Филипп Бедросович” и на “вы”.

Приходится констатировать, что даже самые близкие знакомые Аллы Борисовны, такие, как Илья Резник, долго не воспринимали все происходящее всерьез. Особенно, если вспомнить, на каком фоне проистекали эти события.

Только что Пугачева повсюду ходила с Челобановым, а потом, когда уже появились слухи о том, что Киркоров сделал ей предложение, у него тут же отыскался соперник в лице Бари Алибасова. Тот пугал публику заявлениями в том духе, что будет бороться за любовь Аллы Борисовны, и чуть ли не угрожал вызвать Филиппа на дуэль. Словом, вся эта забавная кутерьма (не говоря уже о значительной разнице в возрасте - от этих мыслей не избавиться) способствовала тому, что неожиданный альянс Пугачева-Киркоров воспринимался как фарсовый. Сродни елейному роману Лизы Марии Пресли и Майкла Джексона, разыгрывавшемуся в то же время в другом конце света.

...В семь часов вечера помолвленные снова сели в свою карету и неспешно двинулись к концертному залу “Россия”, где уже гремела церемония вручении премии “Овация”. Там -Филипп был провозглашен певцом года, а Пугачева удостоилась титула “Живой легенды”. После этого они оповестили общественность о своей помолвке.

“Эстрадные сплетники, - пишет Полубояринова, - рассказывали о Киркорове разное и даже явно противоречивое. И то, что его любят мужчины, и то, что он сводит с ума женщин. Самой, пожалуй, занятной была байка о том, что когда юноше не исполнилось еще и двадцати, он стал любовником жены одного крупного работника ЦК. Эта немолодая, но темпераментная женщина, как утверждали, настолько полюбила красавца Филиппа, что когда он покидал ее, встала у двери и кричала: “Не пущу!”

Вскоре Алла с Филиппом объявили, что венчание они назначили на пятое мая.

Тем временем они успели купить новое жилье в одном из домов на Земляном валу. (В этом доме Филипп провел свое детство.) Квартира располагалась на двух этажах и в семи комнатах.

В середине марта Киркоров давал концерты в петербургском концертном зале “Октябрьский”, Пугачева его сопровождала.

После одного из выступлений, когда Филипп и Алла со своей свитой ужинали в маленьком ресторане, директор “Октябрьского” Эмма Васильевна Лавринович вдруг напомнила некогда произнесенные Киркоровым слова о том, как сильно он любит этот город и что, если когда-нибудь ему предстоит жениться, то с делает это именно здесь.

- Посмотрите в честные глаза Филиппа, - заключила Эмма Васильевна. - Ведь он не мог нас обмануть.

- А что? - встрепенулся Киркоров. - Я готов жениться. Хоть завтра.

- Подождите, подождите, - заволновалась Пугачева. - Во-первых, у меня нет с собой паспорта...

- И это единственная проблема? - засмеялась Лавринович.

Алла на секунду затихла, глядя куда-то в сторону. Потом произнесла: - Ну, в общем, да.

Тут же позвонили в Москву и попросили Люсю передать паспорт с ближайшим поездом.

Услышав о такой новости, на следующий день в Питер примчался Киркоров -старший и потребовал, что бы торжественная церемония происходила только во Дворце бракосочетания на Краснофлотской набережной. Непобиваемым аргументом для такого требования оказался следующий: в этом дворце некогда жил Великий князь Николай Николаевич, который участвовал в освобождении Болгарии от турецкого ига. Отцу жениха никто не возражал. Лавринович созвонилась с Дворцом бракосочетания и обо всем договорилась.

У Аллы Борисовны была лишь одна просьба - держать все в тайне.

15 марта жених и невеста прибыли в условленное место, где их уже поджидал тогдашний мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак. Он-то и вручил молодоженам паспорта и свидетельство о браке.

Пугачева расплакалась.

(Кстати, в ее паспорте новый штамп пришлось ставить на наиболее свободной страничке “Дети”: нужное место оказалось занятым штемпельной краской до отказа после многих браков и разводов.)

Сенсационная новость мгновенно распространилась по городу, и уже к моменту выхода супружеской пары из Дворца на набережной перед ним собралась большая толпа. При помощи милиции Киркорову и Пугачевой расчистили путь к машине, и они умчались к свадебным столам в ресторан “Белла Леоне”. Ресторан Александра Розенбаума.

Тут придется ненадолго оставить счастливую пару, чтобы в связи с нашей героиней произнести несколько слов о Розенбауме.

С Александром Яковлевичем Алла Борисовна познакомилась еще в середине восьмидесятых. Резник в своей книге приводит фразу Пугачевой: “Никто, ну никто мне не говорит: “Прелесть моя!.. радость моя!..” А приходит Розенбаум, слышу: “Муха! Не гуди..”

Когда я попросил Александра Яковлевича прокомментировать это его игривое высказывание, он пожал могучими плечами:

- Да, я могу ей сказать все, что угодно, А кто она мне такая? Богиня Афродита или царица Нефертити? Нет, она для меня Алла Пугачева, моя давняя подруга. Мы с Аллой очень близкие люди... Близкие душой. Мыслями.

“Роман с Розенбаумом, - пишет Полубояринова, - по сей день остается одним из самых таинственных в жизни Пугачевой. Она нередко приезжала к нему в Ленинград, но долгое время об этом знал, пожалуй, лишь Болдин”.

Вообще надо заметить, Алле Борисовне очень везло на неболтливых мужчин. Ведь если припомнить традиционный опыт Запада, то каждый из них уже давно мог бы издать книгу пикантных воспоминаний и недурно обогатиться. Не стоит думать, что ее боятся - просто она мудрая женщина.

Я поинтересовался у Розенбаума, не предлагала ли ему Пугачева работать в ее Театре. Он фыркнул, топорща усы:

- Да она прекрасно понимает, что я этого никогда не буду делать. С кем мне работать в ее театре? С Упупником? (Именно так: с Упупником - авт.) Нонсенс!

Я могу только с ней вдвоем спеть. Посмотрим, жизнь наша еще не кончена...

После свадьбы молод о жены в место свадебного путешествия отправились в город Тамбов, где Пугачевой предстояло дать два сольных концерта. Вот ведь какая рифма судьбы: двадцать пять лет назад, в разгар романа с Орбакасом она прилетела сюда же, чтобы присоединиться к концертной бригаде циркового училища, где был и Миколас. Правда, теперь вместо совхозных клубов ее ожидала лучшая площадка города, да и не пришлось месить грязь на стареньком автобусе с глохнувшм мотором.

...30 апреля 1994 года, в день рождения Филиппа, умерла его мама.

Сразу же после похорон Киркоров с Пугачевой отправились в гастрольный тур по Израилю.

Здесь они преподнесли еще один сюрприз общественности, неожиданно обвенчавшись в иерусалимской православной церкви. Причем, незадолго до этого супруги сообщали, что венчаться собираются в Москве 5 июня.

Примерно в тоже время получила хождение следующая шутка-загадка: “Муж бабушки, но не дедушка. Кто это?”

На верх

Освобождённый пьедестал

Вернувшись в ноябре из Атлантик-Сити, где Алла Борисовна выступала в известном зале “Тадж Махал”, она сразу задумалась об очередные “Рождественских встречах”. Уже не было речи даже о клубе или казино (“Олимпийский”, как мы помним, был заброшен еще за год до этого), и тогда добрейший Валерий Леонтьев предложил свою дачу.

Конечно, если бы у Пугачевой имелась своя дача, то она бы не задумываясь пожертвовала ею для Встреч”, но дачи небыло.

(Точнее, был в Подмосковье участок, на котором возводилась загородная резиденция Аллы Борисовны, но процесс этот тянулся уже столько лет, что даже сама хозяйка устала шутить на тему своей дачи. Кстати, именно поэтому последние годы в число ее основных требований к устроителям гастролей входил особняк за городом -как правило, бывшие обкомовские дачи.

“Чтобы хоть как-то воздухом дышать”, - объясняла Пугачева.)

“Встречи” сняли, Алла Борисовна спела там три новых песни, и все остались довольны, что при полном отсутствии специальных декораций, сценических костюмов, дыма и света получилось неплохое камерное шоу. Горевал впоследствии лишь Леонтьев: многочисленные гости, а также работники съемочной группы нанесли серьезный урон его хозяйству.

В начале наступившего 1995 года Алла Борисовна посетила презентацию книги Андрея Вознесенского, а затем умчалась на гастроли в Ригу. Здесь она надеялась повстречать другого своего старинного приятеля - Раймонда Паулса, но тот на выступление не пришел. Позже он сказал, что ему теперь не по карману концерты Аллы Пугачевой.

А в конце января желтая пресса сообщила о первом серьезном разладе в семье Пугачевых (или Киркоровых?). Дело в том, что для новой квартиры супруги приобретали предметы роскоши, и Алла Борисовна выбрала симпатичную люстру за полторы тысячи .долларов. Филипп уверял ее, что в Москве, если постараться, можно найти светильники и подешевле. Но победителем в разыгравшейся “драме на бытовой почве” вышла Пугачева.

В новую квартиру на Земляном валу они въехали в апреле. К этому времени аппартаменты уже были оборудованы как банковский офис: пуленепробиваемые и защищенные от чужого глаза стекла в окнах, кондиционеры, бронированная дверь и вообще отдельный вход, где, кстати, еще сидит охранник. На самом деле во всей этой инженерии нет ничего вызывающего - первой звезде страны надо беречься не меньше, чем премьер-министру. Правда, шальные поклонники тут уже практически не бродяг. Сами они с обидой рассказывали, что их разогнала лично дорогая “А. Б.”, причем довольно решительно:

- Чтоб я ваших рож здесь больше не видела! Оставьте нас в покое!

Но вряд ли такие разовые акции могли иметь какое-то воспитательное воздействие. Скорее всего поклонникам просто психологически трудно покинуть насиженные места на бывшей улице Горького. Во всяком случае, я знаю, что многие из них по традиции продолжают собираться там. В чем есть некоторый резон еще и потому, что свою знаменитую квартиру №13 Пугачева отдала ближайшим родственникам - Кристине, Володе и Никите.

Кстати, Кристина в 1995 году впервые попробовала себя как театральная актриса. В кино после “Чучела” она уже появлялась: в фильме про гардемаринов, где сыграла юную императрицу Екатерину, и в картине молодого режиссера Дениса Евстигнеева “Лимита”. Теперь ее пригласили на роль глухонемой девочки в спектакль “Понедельник после чуда”, который ставился на малой сцене МХАТа. Она уже почти отказалась от роли (“нет времени!”), но потом неожиданно для себя втянулась и позже даже поступит в ГИТИС.

На премьере Алла Борисовна сидела во втором ряду - то есть практически перед сценой - и Кристина из-за этого сильно волновалась. Все остальные зрители беспокоили ее меньше, чем мамин взгляд. Но та осталась довольна.

Зато незадолго до этого довольно провальной оказалась “премьера” Филиппа на международном конкурсе “Евровидение” в Ирландии. С песней “Колыбельная вулкану” он занял там одно из последних мест. Позже Пугачева пыталась объяснить причину неудачи - всего неделя на подготовку, невыразительная песня, плохая организация - однако язвительных шуток прозвучало немало. Особенно если учесть, что за год до этого Россию на “Евровидении” представляла не самая известная у нас певица, но удостоившаяся куда более высокого места.

Впрочем, люди, которые тогда находились в гуще этих событий, уверяют, что и на таком солидном конкурсе как “Евровидение” распределение мест имеет свою, скажем так, специфику.

Киркорова очень хорошо принимала публика, поэтому когда были объявлены его прискорбные баллы, то для всей нашей команды это стало неприятным и непонятным сюрпризом.

Кстати, на пресс-конференции Киркорова перед конкурсом, в которой, естественно, участвовала и Алла Борисовна, она сказала, что если Филипп не победит, то тогда в следующий раз сюда в качестве конкурсанта приедет она и покажет всем, как надо петь.

(Так оно и получилось. В 1997 году на конкурс “Евровидения” отправилась сама Алла Борисовна. Этот ее поступок поразил всех, поскольку уже было ясно, что с русской песней там невозможно победить. Но на то она и Пугачева, что бы поражать.)

Летом того же 1995 года все семейство в составе Пугачевой, Киркорова, Преснякова и Орбакайте отправилось в большой гастрольный тур под названием “Звездное лето”.

Интересно, что Алла Борисовна и в ходе “Звездного лета” постаралась разрушить сложившиеся на эстраде каноны. По давно заведенной традиции в большом концерте на сцену сперва выходят юные и неизвестные, а закрывают его обязательно звезды первой величины. (Как в свое время на выступлениях оркестра Лундстрема первой из вокалистов выпускали юную Аллочку с парой песенок, а в финале горделиво выдвигался Валерий Ободзинский, певший уже долго и смачно.) Так вот концерты “Звездного лета” открывала Пугачева. А последним был Киркоров, тот самый, которого лет за семь до этого Алла Борисовна в сердцах обозвала “бездарем”.

В конце июля вся легендарная четверка прибыла в Алма-Ату. Здесь на пресс-конференции Алла Борисовна сделала заявление о том, что с сентября она года на полтора уходит в творческий отпуск, то есть со сцены. Это была сенсация.

Пугачева выдвигала несколько причин своего ухода:

- Во-первых, я вижу состояние публики, которая не может попасть на концерт. А бесплатные концерты я давать не могу в силу убеждений. Я могу помогать больным детям (она действительно неоднократно перечисляла деньги от концертов детским больницам - авт.), но выступать бесплатно для здоровых людей - нет...

Вторая причина - я хотела бы обратить внимание на свою дочь, в чем-то ей помочь, и как мать, и как бабушка. Мне это безумно интересно. Есть и другие причины, по которым мне просто хотелось бы остановиться, оглядеться Сколько это продлится -я не знаю...

Тогда же она произнесла сакраментальную фразу:

- Место на пьедестале освободилось. Кто хочет постоять? Между тем в прессе высказывались совсем иные предположения. Это рекламный трюк, после которого публика должна броситься раскупать билеты на последние концерты звезды. (Подобную хитрость предприняли Игорь Николаев с Наташей Королевой, когда объявили о “прощальном туре Дельфина и Русалки”, после которого они - вот беда! - должны были расстаться навсегда. Сделав очень хорошие кассовые сборы по стране, Игорь с Наташей почему-то не разошлись.) В принципе, в таких “надувательских” приемах нет ничего дурного: в шоу-бизнесе действует свой моральный кодекс.

Другой версией стала медицинская: здоровье Пугачевой требует серьезного внимания. Припоминали, в частности, историю трехлетней давности, когда после Швейцарии она попала в реанимационное отделение больницы №15.

Но в конце концов все выбрали одну, наиболее вероятную версию - беременность. Никаких комментариев на эту тему от самой Аллы Борисовны, разумеется, не поступало.

Между тем, как выяснилось позже, были и другие причины для отдыха.

Аллу Борисовну постиг ряд крупных финансовых неудач. Она имела неосторожность сделать значительные вклады в фирму “Властилина”.

Фирма эта, как известно, представляла собой пресловутую финансовую пирамиду, стремительно сколотившую капитал на доверчивости многих наших граждан, включая и Пугачеву. Кстати, когда в офисе фирмы “Властилина” будут делать обыск, то в сейфе обнаружат паспорт Аллы Борисовны, который та оставила здесь для совершения неких формальных процедур.

Но самая большая неприятность заключалась в том, что существенная часть всех этих денег была взята Пугачевой в долг.

Если же отбросить материальные проблемы, то, похоже, была и еще одна причина для “отпуска”.

“В эстрадных кругах, - пишет Полубояринова, - уже несколько лет как ходили разговоры о том, что у певицы серьезные проблемы с голосом. Кто-то даже высказал диагноз - узлы на связках”.

У любого вокалиста, чей возраст перевалил средний, могут возникнуть сложности с голосовым аппаратом - особенно при наличии всяких дурных привычек вроде курения. Самые известные мастера в одночасье теряли голос и потом мучительно его восстанавливали, причем нередко уже с куда меньшим диапазоном.

Те, кто пристально следили за творчеством Аллы Борисовны, обратили внимание, что уже на одних из первых “Рождественских встречах” несколько вещей она спела под фонограмму - при том, что всегда крайне нетерпимо относилась к подобной “халтуре”.

Говорили, что накануне “Рождественских встреч” в 1993 году Пугачева потеряла голос и с огромным трудом записала песню “Свирель”. (Действительно, прослушав запись, легко убедиться, что Алла Борисовна исполняет “Свирель” со странной сипотцой и высокие ноты даются ей нелегко.) На самом деле, тогда у Пугачевой был приступ аппендицита, который она перенесла на ногах. Алла Борисовна на могла оставить свои “Встречи” без новой песни и работала в студии сразу после операции, буквально держась за живот.

Между тем в конце 1995 года стало известно, что Пугачева готовит новый альбом Новый и последний.

Его название поразило всех - “Не делайте мне больно, господа”. В нем слышался печальный вздох Арлекино, постаревшего на двадцать лет.

Пугачева много раз говорила, что этот альбом ее буквально заставил записать Филипп. “У меня не было особого желания петь”.

То, что “Господа” станут ее последним альбомом, решила сама Алла Борисовна.

В августе 1995 года она позвонила в фирму грамзаписи “Союз” и предложила издать этот альбом. Сразу было оговорено, что на коробке компакт-диска будет наклейка - “Последний альбом”.

Пугачева несколько раз встречалась с художником-дизайнером “Союза”, и они обговаривали варианты обложки. Сперва планировалось, что на обложку поместят цветную фотографию певицы ее предоставляла, разумеется, сама Алла Борисовна - но потом она как-то приехала и сказала:

- Все-таки это последний мой альбом. Здесь нужна черно-белая фотография.

Для кассет Пугачева придумала сделать еще одну, как бы “суперобложку” “из плотной бумаги. Она сказала, что видела подобную на кассетах Элтона Джона. (Тем летом музыкант выступал в Москве, и Алла Борисовна проявила живой интерес к его персоне. Сперва вместе с Филиппом она появилась на пресс-конференции Элтона, а затем, после его концерта, заглянула к нему в гримерку и немного поболтала. Кстати, в тот вечер она вдруг с удовольствием принялась раздавать автографы.) За этот альбом Пугачева получила очень большой гонорар: цифру представители “Союза” не разглашают, но утверждают, что тогда ни одному артисту они столько не платили. Впрочем, ничего поразительного в этом факте нет.

Уже практически перед тем, как кассеты и компакт-диски должны были начать тиражировать, Алла Борисовна вдруг передумала и попросила заменить наклейку “Последний альбома на “Дай Бог - не последний”.

В середине-декабря в ресторане отеля “Метрополь” Пугачева отмечала выход альбома. Приглашенных должно было быть около двухсот человек, но в итоге пришло гораздо больше.

Накануне кто-то из устроителей взволнованно сказал ей:

- Алла Борисовна, это ж такое мероприятие! Нужен какой-то сценарий.

- Какой сценарий? Да зачем? Вы не волнуйтесь, я все беру на себя. - Нет, ну столько народа, снимать будут.

- Ох, ну и что же? Мне не привыкать. Все будет аляфулюм - то есть в лучшем виде! Дело в том, что первоначально планировалось сделать телевизионную версию этой презентации - чтобы получилось какое-то подобие “Рождественских встреч”, но потом выяснилось, что съемка получилась некачественной, и идею похерили.

Нов остальном все, как и обещала Алла Борисовна, удалось. Она даже спела несколько песен для гостей.

В те же декабрьские дни по каналу ОРТ демонстрировался пятисерийный фильм “Жди и помни меня” - документальный фильм о Пугачевой.

Однако его показам предшествовал некоторый скандал между двумя каналами. Как сообщалось, изначально эту картину финансировала Российская телерадиокомпания с той, разумеется, целью, чтобы фильм прошел по Российскому каналу. Но затем, неким чудесным образом, права на показ фильма оказались у ОРТ, что повлекло за собой судебное разбирательство.

Питерский режиссер Юрий Занин, снявший фильм, в разговоре со мной от комментариев на эту тему уклонился, сказав, что “там было много финансовых проблем”. Но подтвердил, что правами на фильм по-прежнему владеет ОРТ.

Занин начал снимать фильм о Пугачевой еще в 1978 году, во время ее тогдашних концертов в “Юбилейном”. Потом он неоднократно подавал заявки в Госкино, дабы получить добро на полноценный документальный фильм, но ему неизменно отвечали, что сейчас есть много других тем и людей, которыми следует заниматься советскому кинодокументалисту. Тем не менее, Занин потихоньку снимал певицу - подчас на пленку, сэкономленную от других работ. Таким образом, фильм с рабочим названием “Алла” создавался семнадцать лет!

Наконец, в 1995 году было решено приурочить его показ к выходу альбома и уходу Пугачевой.

Алла Борисовна делала большую ставку на этот фильм, о чем говорит хотя бы тот факт, что счастливые моменты их с Филиппом свадьбы в Петербурге и венчания в Иерусалиме снимала лишь группа Занина - остальным не дозволили.

Для этого фильма Пугачева специально разыскала у себя старые любительские кинокадры, где она, четырнадцатилетняя, играет для гостей на пианино - худенькая девочка с косой-селедкой.

Фильм нельзя с полным правом назвать биографическим: скажем, “отсчет” мужей там начинается лишь с Болдина, а об Орбакасе и Стефановиче нет ни слова, хотя последний мелькает в каких-то кадрах. Нет ничего о брате Жене, хотя возникают детские фотографии Аллочки, где она как раз вместе с ним. А последние две серии из пяти вообще получились затянутыми и вялыми. Но на то были уже чисто технические причины. Сама Алла Борисовна объясняла все следующими обстоятельствами:

“Там случилась какая-то трагедия, в том смысле, что мастер-кассеты пропали - одну, с четвертой серией, нашли затопленную в ведре, а другую вообще куда-то засунули... Меня позвали на помощь, потому что они были в панике. Когда я приехала в Питер, то увидела в совершеннейшем изнеможении режиссера - он просто с инфарктом лежал на диване, и монтажера, который уже ничего не видел. Пришлось все монтировать самой, но это мой долг”.

Юрий Занин весьма неохотно отвечал на мои вопросы о том, сколь велико было вмешательство Аллы в создание других серий” как вообще строилось сотрудничество с ней.

“Было очень много сложностей”, - кратко говорит Занин.

А спустя год, в журнале “Алла” появилось интервью с Филиппом Киркоровым, где содержится, в частности, такая оценка:

“Есть такой режиссер Юрий Занин. Он сейчас снимает фильм об Анжелике Варум. Кстати, он еще не расплатился ни с кем, и сейчас идут суды с Российским каналом, с ОРТ, не расплатился даже с Аллой. Вот такой аферист от документального кино”.

Сам Занин сказал мне, что после “Жди и помни меня” он с А Б. больше не общался.

В тот же день, когда показали первую серию нового фильма, по тому же каналу вышел новый ролик известной серии “Русский проект”. В нем молодую Пугачеву играла Кристина.

В начале 1993 года известные тележурналисты Леонид Парфенов и Константин Эрнст снимали фильм-эссе о Пугачевой. Они специально отправились на ее концерты в Нижний Новгород и провели там не сколько дней, беспрестанно снимая Аллу Борисовну - в поезде, на сцене, в лесу.

Как-то она стала рассказывать, почему вдруг решила спеть полузабытую песню Марка Фрадкина “Большак”, и произнесла сакраментальную фразу:

- Если сейчас спеть хорошие старые песни, то многие -многие из них станут шлягерами.

Парфенов и Эрнст ухватились за эту мысль и стали активно развивать. Результатом вся страна восхищалась в конце следующего года, когда смотрела музыкальную программу “Старые песни о главном”.

Разумеется, авторы сразу же стали предлагать поучаствовать в этом проекте самой Алле Борисовне, но, несмотря на все их уговоры, она отказывалась.

“Когда Агутин, Кристина, Володя окунаются в то время, то очень интересно смотреть, как они исполняют те песни. А мне неинтересно возвращаться в эти “Кубанские казаки”, в эти сельские клубы, которые я еще тогда возненавидела... Плюс у меня есть еще другая причина. Иногда обостряется аллергия на свет, на дым...”

Пугачеву прочили на роль колхозной бригадирши, но после долгих дискуссий ее исполнила другая певица - София Ротару.

Наступал 1996 год. Год, когда Пугачева не пела.

На верх

Содержание | Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4

На главную страницу